Кудесники. Петр Урбан

от сложности чуда. Больше пока ничего.

      Арти присел рядом с чертежом, стараясь не повредить линии, и внимательно посмотрел на него. За последнюю пару недель им с Мари удалось найти не так уж много, сведений о чудесах язычников практически не было, но числа действительно занимали в их вере значимую роль. Так, цифра пять считалась самой магической, их предки строили пятиугольные дома, и даже сейчас люди, кудесники и нет, хранили этот обычай. Пускай комнаты давно стали четырехугольными, «счастливым» пятым углом по-прежнему называли пространство между шкафом и стеной. Туда шептали пожелания и кидали записки перед важными событиями. Семь язычники считали счастливым числом, четные же числа, наоборот, – несчастливыми, числами смерти, поэтому на кладбища всегда несли букеты с четным количеством цветов. Арти было очень интересно, фигурирует ли где-то число тринадцать, но до этого он еще не добрался.

      – Мне кажется, количество углов означает не только это, – медленно проговорил он. – Не только сложность, я имею ввиду. Возможно, количество углов обусловлено еще и конкретным чудом – чего кудесник хочет добиться. Может быть, треугольник – это что-то простое и одновременно пожелание для себя, типа успешного окончания какого-то дела. А семь – это что-то глобальное, допустим, если человек к концу года хочет купить дом. Я утрирую, но у меня не очень хорошо с примерами.

      – Да, это точно, – отвлеченно сказала Мари, переводя взгляд с Арти обратно на чертеж. – Возможно, ты прав. Возможно, число углов действительно зависит еще и от этого. Как думаешь, мы готовы идти дальше? Мне кажется, мы уже достаточно натренировались с легкой магией, чтобы переходить к более трудным вещам.

      – Да, я думаю, да. С чего ты хочешь начать?

      – Там есть одно чудо… влияние на разум. Оно не трудное, честно! Я просто подумала, скоро полугодовые контрольные, может, мы сможем повлиять на кого-нибудь из учителей, чтобы он дал нам правильный билет? Что скажешь?

      Арти крепко задумался. Эфемерные чудеса, к которым относилось любое влияние на разум, были делом сложным. Им почти на каждом уроке, касающемся чудес, проговаривали, что это опасно и антигуманно, поэтому такие чудеса запрещены. Но ведь речь шла о традиционных чудесах, верно? Кто знает, как проворачивали такое язычники? Может, у них все куда проще и безболезненнее?

      – Ладно, – наконец, решился он. – Если оно действительно простое, думаю, мы сможем это сделать.

      – Оно простое, – заверила его Мари. – Мы можем сейчас потренироваться в начертании, чтобы потом не налажать. Ну и чтобы у нас было время на подготовку.

      Что-то в словах о подготовке заставило Арти напрячься – ведь раньше им не нужно было отдельно готовиться к чудесам, – но он решил, что это не так важно. В конце концов, им действительно нужно было научиться правильно чертить все символы: в самом начале книги было несколько предостережений на тему чудес. Говорилось, что неправильные символы могут кудесника чуть ли не в ад затащить, и Арти готов был поклясться, что это не просто фигура речи.

      Он