Сатирическая история от Рюрика до Революции. Борис Мирский

его штрейкбрехером и подсылали к нему убийц. Так был убит обвиненный в талантливости Андрей Боголюбский. Впоследствии оказалось, что произошла судебная ошибка. Слухи о талантливости Андрея Боголюбского были сильно преувеличены. Этот князь был более себялюбив, чем храбр, и стремился больше к завоеванию своих народов, чем чужих. С чужими народами он часто обращался по-человечески, в особенности с теми, которых ему не удалось завоевать. Со своими же народами он не церемонился, что его нынешние потомки Петр и Павел Долгорукие, принадлежа к конституционной партии, тщательно скрывают.

      Остальные князья, а с каждым годом их становилось все больше и больше, проводили время в ссоре друг с другом и в придумывании себе приятных сердцу кличек.

      Один называл себя «Храбрым»; другой – «Удалым»; третий – «Отчаянным»; четвертый – «Бесстрашным»; пятый – «Богатырем» и т. д.

      Народ не мешал князьям ссориться, так рассуждая:

      – Чем больше князья будут заняты ссорами, тем меньше будут заниматься нашими делами.

      Тогда еще не существовала пословица «паны дерутся, а у хлопцев чубы трещат».

      Чубы трещали у ссорившихся князей. Суздальские князья трепали чубы владимирским князьям; владимирские – суздальским. Киевские князья трепали чубы и тем, и другим, и, в свою очередь, подставляли чубы новгородским князьям.

      Ростовские князья долгое время ходили без работы, но потом присоединились к суздальским князьям, вместе с ними трепали чужие чубы или давали трепать свои.

      Много князей от чуботрепания за весьма короткое время облысели, как колено, и сделались родоначальниками балетоманов и вообще мышиных жеребчиков.

      Не мешал также народ князьям называться «Удалыми» и «Бесстрашными».

      – Пусть называются! – говорил, улыбаясь, народ. И добавлял добродушно: – Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не рубило головы.

      Самая крупная ссора произошла между Торжком и Новгородом из-за Макарьевской ярмарки.

      Торжок, славящийся своею обувью, ни за что не хотел приезжать на ярмарку.

      – Если ты ходишь без сапог, – говорил Торжок, – то и приезжай ко мне! Обую. А таскать свой товар к тебе не стану. Сапоги вещь нежная и самолюбивая. Принесешь деньги, возьмешь сапоги.

      Но Новгород ни за что не сдавался.

      – При мне, – говорил он, – деньги, при тебе товар. Хочешь получить деньги, потрудись ко мне на ярмарку.

      Сторону сапог приняли князья Ярослав и Юрий, а за Новгород вступился Мстислав Удалой.

      Понятно, что раз вмешались князья, война стала неизбежной.

      Макарьевская ярмарка одержала верх над сапогами в обратила их в бегство. Князь Юрий, ставший грудью за сапоги, еле спасся в одной рубашке. Торжок смирился и в знак покорности стал величать Новгород «господином». Потом это вошло в обычай и все, обращаясь к Новгороду, говорили:

      – Господин Великий Новгород!

      И на простой, и на заказной корреспонденции Новгороду писали на конверте: «ЕВБ. Господину Великому Новгороду». После чего следовали наименования улицы и дома.

      Князей с «именами» у новгородцев