Картонная Мадонна. Татьяна Короткова

Не будем отрицать, что поведение некоторых учениц не безупречно. Конечно, причины лежат вне школы, являясь отчасти результатом недавно пережитого страной революционного периода. Многие из взрослых в тяжелое для страны время вместо оказания содействия властям явились их врагами. Но самое разлагающее влияние на учеников старших классов, и Николай Николаевич со мной согласится, – он кивнул в сторону Геракла, – оказывает современная литература. Вот вы, к примеру, – он взглянул на Лилю, – что вы читали, из последнего?

      Класс снова прыснул. Лиля растерянно заморгала глазами. Уместно ли говорить про «Айвенго»?

      – Простите, господин инспектор, можно я скажу? – встала из-за парты одна из гимназисток, судя по всему – заводила.

      – Ну-с, извольте.

      – Господин инспектор, вам ведь известно, что девочкам нравятся героини, которым хочется подражать…

      – Угу, – подбодрил инспектор.

      – Так вот. Лида в новом передовом романе «Санин», это такое… – гимназистка изобразила лицом, что усиленно вспоминает строчку, – такое «тонкое и обаятельное сплетение изящной нежности и ловкой силы»…

      – Довольно! Замолчите! Сядьте! – Инспектор покачал головой и выразительно посмотрел сначала на Лилю, затем – на Геракла. Геракл тоже покачал головой.

      – Вы привели достойный пример, голубушка, ничего не скажешь! – с сарказмом произнес инспектор, и всем сразу стало понятно, что его речь теперь растянется до конца урока, – Да будет вам известно, вся эта так называемая современная литература, которую вы изволите называть передовой, революционной, имеет тенденцию к порнографии! Да-да! И упомянутый вами роман господина Арцыбашева – чистая порнография, развращение неокрепших умов! Предупреждая ваш вопрос, скажу: роман затрагивает животрепещущие вопросы бытия, но как автор отвечает на них? А отвечает он на них исключительно с одной точки зрения: сначала во всем винит существующий режим, а затем призывает читателей к наслаждениям, причем рекомендует не стесняться в средствах!

      Инспектор пустился в подробный и назидательный пересказ нашумевшего романа, детально останавливаясь на самых откровенных сценах, возбуждающих воображение. Чувствовалось, что девочки роман читали…

      – Так вот, – примирительно резюмировал, наконец, свою речь инспектор, – Вы хорошо знаете, что еще в прошлом году Министерство народного просвещения установило новые правила поведения учащихся за пределами стен вашей école. Сейчас эти правила ужесточены. Итак. Никаких вольностей в одежде – только форма. Настрого запрещено посещать собрания, это – табу, – он наклонился к Лиле, – И к вам относится, милая. Итак… – он поправил очки, медленно, с подозрением, осмотрел класс девиц, и все они показались ему неблагонадежными, – Запрещено также посещать публичные лекции, хотя бы и научного содержания. Также запрещены к посещению любительские спектакли, зверинцы, цирк, трек, каток, кинематограф и особливо – сегодняшний вечер господина Волошина! Только при наличии особого разрешения!

      – С нянькой сидеть,