Коллекция китайской императрицы. Письмо французской королевы. Елена Арсеньева

больше не в кого было влюбиться… не в евнухов же. Вот она и влюбилась в императора Сянфэна, вернее, в его власть, в его могущество, и мечтала, чтобы он со своим могуществом принадлежал только ей. Женщина не может быть властительницей, но добивается своего через мужчину, которым научается управлять.

      О, как желала этого Лан Эр! Мучительная жажда власти изгрызала ее изнутри, словно крыса, которую сажают на живот приговоренного к смерти, покрыв сверху крепко привязанным глиняным горшком, – чтобы выбраться, крыса должна прогрызть себе выход через тело человека, через его внутренности. Такова была одна из самых жестоких казней, и раньше, когда Лан Эр слышала о ней, у нее мурашками покрывалось тело. Теперь же ей казалось, что те мучения – ничто по сравнению с муками, которые терзали ее. Причем она понимала, что сделать ничего не сможет, не ей поколебать вековые узаконения, которые требовали: у императора должны быть наложницы, и чем больше, тем лучше. Но если Лан Эр не способна поколебать узаконений, она способна избавляться от тех, кто может стать опасными соперницами к обладанию единственным для нее мужчиной и на пути к власти!

      Однако, чтобы добиться своего, нужно знать не только способы вызывать желание, страсть. Нужно знать нечто иное!

      С тех пор Лан Эр стала наведываться в дворцовое книгохранилище, и скоро в ее дом (о, теперь ей принадлежал не жалкий домишко «Тень платанов», а был просторный и светлый «Узор листвы на дорожке ветер колеблет» – чем длиннее название, тем выше престиж наложницы!) перекочевали трактаты о растениях, сочинения о взаимодействии веществ, именуемом химией, и Лан Эр читала их так же внимательно и вдумчиво, как некогда стихи. Но от них, крепко надеялась она, ей будет побольше пользы, чем от стихов.

      А еще Лан Эр иногда доставала из тайника белый шелковый мешочек, который некогда вынула из мертвых пальцев Сливы Мэйхуа, заглядывала в него, смотрела на фарфоровую статуэтку, которая изображала любовную позу «Летящий белый тигр», – и снова затягивала завязки мешочка.

      И думала, думала, думала…

      Наши дни, Франция

      Троншуа оказался одним из тех маленьких и беспредельно уютных городков, которых рассеяно великое множество вдоль дорог Франции и которые производят на туристов (в основном русских) одновременно умилительное и сногсшибательное впечатление. От шоссе вверх шла довольно широкая улица (каменные старинные двухэтажные дома затейливой архитектуры, сады, вьющиеся розы… полный набор, короче!), и по обе стороны ее практически плечом к плечу стояли торговцы подержанными вещами. Алёне уже приходилось бывать на различных vide-greniers, но такой обширной ярмарки она еще не видела. Стоял полдень – разгар торговли!

      Морис, Марина с девчонками и Алёна медленно брели в гору, останавливаясь чуть ли не на каждом шагу и что-нибудь рассматривая. Здесь было и откровенное старье, и вещи совершенно новые, очень хорошего качества. А цены вызывали нервический смех у нашей героини, доселе покупавшей все в парижских магазинах, назвать которые дешевыми – все равно что назвать Париж столицей Гренландии.

      Первыми, конечно, принялись канючить девчонки – они не могли оторвать глаз