АМИН. Варис Муса оглу Елчиев

Типа переезжайте в центр, пока есть шанс, не дурите. Да и правильно говорит. У этой трудолюбивой и умной женщины очень интересная жизненная философия. Счастье и несчастье в инертном состоянии ждут в засаде, когда вы их разбудите. Только необходимо уточнить место, где они спрятались, и в нужный момент первое надо легко задеть, а мимо второго – аккуратно пройти. А для этого нужно всегда быть бдительным.

      Замоскворечье является Центральным административным округом. Это же чудо – иметь квартиру возле Кремля, на берегу Москвы-реки, в самом престижном районе Москвы.

      – Отец, отец, смотри, что я нашёл. Не на русском языке. Кажется, на твоём языке.

      Коля нашёл в книге, что лежала у него на коленках, пожелтевший лист бумаги в клетку, достал его и старался прочесть по слогам:

      – А-зе-рин а-на-сы (мать Азера – на азербайджанском. – Ред.).

      Мардан начал вспоминать. В жизни он знал только одного человека по имени Азер. Если речь идёт о нём, значит, это тот Азер, с которым дружили в детские и юношеские годы. А его мать – тётя Сельфиназ, та, которая всегда его кормила, ласкала, как своего ребёнка.

      Почувствовал, что сердце сильно застучало. Что за бумага, на которой написано «Азерин анасы»? И как она сюда попала? На самом деле Азер – это тот Азер, а мама его – та самая тётя Сельфиназ?

      Лариса отобрала бумагу у Коли и сама попыталась прочесть:

      – А-зе-рин а-на-сы Сель-фи-наз…

      Сто процентов это были они…

      На миг остолбенел. Как будто все мускулы стали неподвижными, кровь застыла в жилах, сердце перестало биться.

      Лариса перестала читать. Она говорила ему что-то, кажется, даже хотела выбросить эту бумагу как ненужную. Хотел протянуть руку, чтобы взять у Ларисы листок. Но руки не двигались. Значит, можно впасть и в такое состояние. Находишь затерянный когда-то любимый предмет – былые раны снова начинают ныть, или на месте давно вырубленного дерева через несколько лет увидишь новые побеги.

      Спустя некоторое время он всё-таки смог, не скрывая волнения, дрожащими руками взять бумагу у супруги.

      Для матери Азера, тёти Селъфиназ, – шерстяной платок.

      Для отца Азера, дяди Бабура, – солнечные очки.

      Азеру – рубашку сорокового размера.

      Прослезился уже на первых строчках. Когда-то эти люди были ему самыми близкими, а потом он про них жестоко забыл, а теперь забытые человеческие лица стали перед его взором.

      Московский шоколад – матери Наума, тёте Лизе. «Мишка косолапый» или «Белочка».

      Для отца Наума, дяди Якова, – книгу про альпинизм.

      Много марок для коллекции Наума.

      Для матери Инама, тёти Заррин… (Буквы в местах сгиба бумаги стёрлись, читать было затруднительно. Начальная буква «К», слог «ква» и слово «духи» в конце записки позволяли предполагать, что речь шла о духах «Красная Москва», модных в те времена. По идеологическим соображениям французские духи, как атрибут капиталистического быта, были недоступны.)

      Для