Коза и семеро волчат. Дарья Донцова

да, – кивнула жена полковника, – давно хочу кое-кому веником наподдать!

      Я села.

      – Надеюсь, не я объект этого твоего желания.

      – Увидела дрова по всей комнате, ты около камина на корточках сидишь, положила тебе руку на плечо, а ты бух! – затараторила Марина и показала на Мафи. – Полюбуйся на эту морду протокольную. Нашла себе новую забаву! Вот уже неделю так развлекается. Подкрадывается к дровам, хватает полено, уносит его в укромный уголок и грызет деревяшку. Может, у безобразницы в роду были бобры? И что самое подлое с ее стороны! Нет бы сверху полешку утянуть! Нет! Мафи вытаскивает ее снизу, поленница разваливается и засыпает хулиганку. Та сначала пугается, лежит тихо, затем вылезает. Знаешь, как я испугалась, когда впервые грохот услышала, вбежала в гостиную, увидела дровяные развалины и решила, что неаккуратно поленья сложили. А куча зашевелилась. Я чуть в обморок не упала, прямо как ты сейчас!

      – М-м-м, – пробормотала я.

      – Жуть прямо, – тараторила Марина, – я решила, что в доме поселился Чикуха.

      – Чикуха? – удивилась я. – Он кто?

      – Она, – уточнила жена Дегтярева, – жуткая тварь, помощница дядьки Мороза.

      – Так он же добрый, – рассмеялась я, – подарки приносит.

      – Ты говоришь про деда Мороза, – пустилась в объяснения Марина, – а у него есть дядя… у тебя телефон мигает.

      Я схватила трубку, взглянула на экран и ответила:

      – Привет, Галюша. Как дела?

      – Приезжай как можно быстрее, – прошептала подруга.

      – Что случилось? – испугалась я.

      – Пожалуйста, скорей, – повторила Галка, – я одна дома, мне страшно.

      С Михайловой мы когда-то учились в одном классе. Галя, девочка из обеспеченной семьи: отец у нее был ученый, мать – врач, – считалась королевой класса. А я была сиротой, которую воспитывала бабушка, и не входила в местную элиту. Галюша никогда не хамила малообеспеченной однокласснице, она была милой, доброй девочкой, успевала по математике, физике, химии, биологии. Вот с французским языком, русским и литературой дела у нее обстояли плохо. Как-то раз Михайлова принесла на занятия большую упаковку фломастеров, о них в советское время даже мечтать не приходилось. Я не выдержала и сказала:

      – Повезло тебе!

      – Хочешь такие? – вдруг поинтересовалась Галя.

      – Мечтать не вредно, – произнесла я фразу, которую частенько слышала от бабули, – их в Москве не продают.

      – Ага, – согласилась Галя, – папа из-за границы привез. Предлагаю тебе сделку. Ты мне всю четверть пишешь сочинения, за это прямо сейчас получаешь весь набор плюс комплект немецких ластиков и ручку с таблицей умножения.

      Я удивилась:

      – Она что, сама цифры пишет?

      Михайлова ухмыльнулась и показала мне чудо-ручку.

      – Видишь дырочку?

      – Ага, – кивнула я.

      Галя начала вертеть нижнюю часть авторучки.

      – Семью восемь сколько?

      – Сорок восемь, – бойко ответила я.

      Галюша расхохоталась.

      – Васильева, Пифагора из