Угол атаки. Мария Воронова

говорить, но правила жизни изменились. Где-то мы что-то просмотрели, проморгали… Как-то отделилась жизнь от наших принципов, как творог от сыворотки. В общем, сейчас одних личных качеств недостаточно.

      – Мне пока хватает, – приосанился Иван.

      – Ванечка, я вижу, как упорно ты стремишься к цели, но ведь из пункта А в пункт Б можно дойти пешком, а можно долететь на самолете. Так вот, Ванечка, Станислав Петрович – это твой самолет. Естественно, если ты станешь его зятем.

      Иван пожал плечами. Авиация – искусство без дураков, если ты не умеешь летать, то в воздухе тебя никакой блат не спасет. И стратегическое мышление тоже тебе никто по блату в голову не вложит, умственные способности, как и триппер, по телефону не передаются. Нет, оборона страны слишком серьезное дело, ее доверяют самым достойным.

      Отец заговорил о том, как после войны мечтал летать, но последствия тяжелого ранения не позволили ему подняться в воздух, и пришлось идти по партийной линии.

      – Я честно работал на благо страны и людей, и теперь, оглядываясь назад, отчетливо вижу, что мне есть чем гордиться, но мечтал-то я о небе… – отец вздохнул, – но ничего, как поет Высоцкий, «я успеваю улыбнуться, я видел, кто придет за мной». Когда я думаю, что ты осуществишь мою мечту и станешь выдающимся летчиком, то понимаю, что жизнь в самом деле была прожита не зря. Я верю, что при жизни буду гордиться своим сыном и после моей смерти ты не бросишь тень на нашу славную фамилию.

      Иван подумал, что женитьба по расчету – сомнительный повод для гордости, но решил не углубляться в демагогию, ведь, в сущности, отец дело говорил. Да, двигают достойных, но среди достойных при прочих равных выбирают зятя Станислава Петровича.

      Не обошлось и без хрестоматийного «любовь не вздохи на скамейке». Отец сказал, что это не просто стих, а самая что ни на есть правда, которую, увы, пьяное от гормонов молодое существо знать не хочет. В юности человек жаждет красоты и восторгов, только годы идут, и все это рассеивается, как дым, оставляя после себя тягостное похмелье. Любовь – это не чувство, а труд, и много приходится сделать и вытерпеть, прежде чем стать счастливой парой, но оно того стоит. «И если уж мы с тобой говорим откровенно, сын, то в плане постели все женщины, в сущности, одинаковы, с ними тепло и мягко, а свет можно и не включать».

      Иван поморщился. Да-да, спокойствие и надежность, но разве надо ради этого отказываться от первой любви, радостной и немного безумной? Глупости, чушь и даже – тсс! – разврат, но вдруг без этого и настоящей любви не получается? Вдруг эти эфемерные пустячки, испаряющиеся без следа с наступлением зрелости, являются фундаментом той солидной и основательной любви, к которой его призывают?

      Иван точно знал, что хочет быть с красивой, веселой и энергичной Таней, а жениться на унылой Лизе совершенно не хочет. Абсолютно не желает, пусть бы у нее даже было десять таких отцов, как Станислав Петрович. Он будет жить честно и по любви, достойно, без всяких компромиссов. Не предаст свое сердце ради карьеры.

      И