Под маской счастья. Марина Серова

тебя. Задержали в аэропорту Тарасова иностранца, он позвонил мне, представился Бонифацием. Сейчас он в отделении, подробностей не знаю. Его никто не понимает, так что нужен переводчик, то есть ты. Поэтому едем в отделение, нас уже ждут.

      Мы уже были на улице, когда Ленка спохватилась:

      – А Светка? Ей же тоже надо ехать, чтобы его опознать.

      – Сначала разберемся, как иностранец в полицию попал, в Тарасов и в полицию.

      Стоя на газоне с прижатыми к груди смятыми цветами, нас провожала недобрым взглядом соседка баба Тася.

      Глава 3

      В отделении полиции нас встретил встревоженный Гарик. Он с сомнением принюхался к амбре, который источала переводчица, и засомневался:

      – Она точно переведет? А то я следователю уже пообещал. Он хотел в посольство звонить, я уговорил подождать пару часиков.

      – Точно. – Я пихнула в бок Ленку, чтобы она дышала в сторону.

      Та в ответ зашипела:

      – Мне в туалет надо, срочно!

      Пятнадцать минут мы улыбались друг другу с Папазяном в кабинете в присутствии следователя, на соседнем стуле француз с перепуганным лицом тоже старался не отставать и скалился за компанию.

      – Сейчас, Елена… э-э-э… Владимировна… придет и все-все переведет. Она заслуженный переводчик и преподает французский много лет, говорит, как на родном русском. Просто она не выспалась, у нее вчера юбилей был, двадцать лет педагогической деятельности. Но ради родной полиции она готова постараться, приехала с утра пораньше.

      – Спасибо, – выдавил следователь, и в кабинете опять повисла тишина.

      – Таттьяна, вы помогать Бонифаций? – с надеждой в голосе уточнил француз.

      – Вы что, знакомы с потерпевшим? – удивился следователь.

      – Я… да. Мы с ним… на конференции виделись давно, много лет назад. – Меня удивила формулировка «потерпевший», и я поняла, что рано рассказывать нашу историю о поддельном женихе.

      Тем более что вот сидит и натянуто улыбается почти как настоящий Мишель Бланш или Бонифаций Ретран, пока не известно. Но мужчина был точь-в-точь как на фотографии: невысокого роста, худощавая фигура, угловатые черты лица; отличался он лишь растрепанной прической и порванным рукавом строгого пиджака в полоску.

      Папазян от моего объяснения посуровел на глазах, но сдержался от язвительного замечания, что буквально вчера я этого француза искала по всем аэропортам.

      В кабинет вплыло облако духов, а за ним Ленка. От утреннего помятого вида не осталось и следа, она провела время в туалете очень результативно. Волосы были собраны в тугой хвост, яркие губы и легкая бледность придавали ей эффектности, а загадочная улыбка в подарок всем мужчинам в кабинете попала в цель.

      Следователь засуетился:

      – Елена Владимировна, присаживайтесь. Спасибо, что согласились нам помочь. Извините, что пришлось вас побеспокоить после юбилея.

      Ленка метнула в меня подозрительный взгляд, недавно мы праздновали как раз ее тридцатипятилетие, но распространяться сейчас об этом она не была настроена.

      – Что