Призрачный сыщик. Екатерина Соболь

разбираешься в их состоянии как никто, уверен, ты смог бы увеличить эффективность их труда!

      Ох… Все эти дни я думал только о поисках деревни и ни разу не спросил себя, как там дела у остальных восставших. Мне они были неприятны, напоминали самого себя в худших проявлениях, но теперь мне стало жаль их. Бен заметил выражение моего лица и поспешно прибавил:

      – Если тебя беспокоит сохранность тел, не волнуйся, они удивительно выносливы. Я читал в газете интервью Каллахана: он дает им отдохнуть ночью, а если все упокоятся обратно, немедленно вернет тела родственникам. Джонни, это же промышленный прорыв, как ты не понимаешь! Вот бы мне хоть поговорить с этим Каллаханом! В газете не написали, что именно производит его фабрика, но он сказал, что, когда добьется результата, мир ахнет!

      На лице у него отразилось такое блаженство, что мне стало тревожно.

      – Какая работа? Они ведь могут только бродить, – медленно проговорил я.

      – А вот это самое интересное! – воскликнул Бен. – Каллахан понял, что бродят они по одной причине: если начали выполнять какое-то действие, не могут остановиться. Они как бы… застревают в одном движении. И он решил: почему бы вместо ходьбы не дать им возможность крутить ручку станка? Ну почему я не додумался до этого первый!

      – Звучит ужасно.

      – Не ставь палки в колеса прогресса человечества!

      – Бывает такой прогресс, которого человечеству и даром не надо.

      – Прогресс всегда хорош: это процесс отбора лучших идей самой жизнью. Джон, как ты не понимаешь: никто не знает, как упокоить восставших. Ясно тебе? Никто! Так почему бы не использовать их на благо общества? Они не страдают. И еще не устают, не спят, не едят и не пьют. Они такой же ресурс, как лес, или уголь, или животные, или…

      – Меня ты тоже к животным приписываешь? Я твой брат!

      – Да, но еще ты один из восставших.

      – Один из… Что?! Я не такой, как они!

      – Ваши симптомы схожи. Они тоже впадают в летаргию, если оставить их без движения, просто ты лучше этому сопротивляешься. Ты особый, уникальный экземпляр, бросающий вызов самой природе! Уверен, ты еще не знаешь всех своих возможностей, и…

      – Ни слова больше, а то я тебе врежу. И ради этого даже встану.

      – Пойми, Каллахан – гений, и если бы мы с ним объединили силы, то…

      – Заткнись, Бен, я серьезно.

      Я никогда не бываю таким грубым, и Бен обиженно замолчал.

      – Ладно, – огрызнулся он. – Только твое мнение в этой семье что-то значит, верно?

      – Верно, – огрызнулся я в ответ. – Потому что ты идиот, Бен, и идеи у тебя одна хуже другой. Если дать тебе волю, они приведут тебя исключительно в тюрьму.

      Я сразу пожалел, что обидел его, у него аж щеки вспыхнули, но говорить ему об этом не стал, чтобы не поощрять его раздутое эго. Несколько секунд мы буравили друг друга взглядами, потом он ушел, хлопнув дверью.

      Настроение у меня и так было хуже некуда, но тут в комнату заглянул Киран.

      – Я все слышал. Он прав, на живого-то вы уже не очень похожи. Гляньте на себя в зеркало.

      – И