Жатва II. Палач. Даниэль Зеа Рэй

етье. Провалилась во второе. Рухнула на пол в первом измерении.

      – Мэйю, твою мать!

      – Кровотечение!

      – Доктор Соммервиль!

      – Лори, мойся вместо нее!

      – Давление теряем!

      – Не могу остановить!

      – Клипируй, – прошептала я.

      – Ни черта не вижу! Все заливает!

      – Давление теряем!!! Вызовите Кина! Соммервиль плохо!

      – Доктор Соммервиль! Доктор Соммервиль!

      – Клипируй, – шептала я.

      – Ни черта не вижу!!! Отсос!

      – Клипируй…

      Тот, кто за мной пришел, знал, что делал. Он не хотел убивать меня. Он хотел, чтобы я убила ребенка, которого оперировала. Ребенок умер в одиннадцать тридцать две от кровотечения, причиной которому стало мое падение в момент, когда я зажимала сосуд, питающий опухоль. В одиннадцать тридцать три и десять секунд я забрала остатки Потока этого ребенка, чтобы остаться в живых. В одиннадцать тридцать три и пятнадцать секунд я поняла, что Потока умершего ребенка не хватит, чтобы заварить пробоину в моей груди. В одиннадцать тридцать три и двадцать секунд я забрала Исток Робина Кетлера. За это преступление полагается высшая мера. Пятая высшая мера, заработанная мною за жизнь.

      Я очнулась в отделении реанимации. Мне сказали, что мое сердце остановилось в одиннадцать тридцать три. Реанимационные мероприятия были успешными, и в одиннадцать тридцать четыре оно заработало вновь. Я выписалась из больницы через неделю и дала себе слово, что больше никогда не подойду к операционному столу.

      Я обрубила концы. Уволилась с работы. Заблокировала аккаунт и номер телефона. Съехала с квартиры и пустилась в странствия по стране. Я натягивала на себя штаны в кабинке туалета на сервисной станции, когда зазвонил мой второй телефон. Этот номер знали только два человека. Я оставила его на случай, если им или другим членам моей семьи когда-нибудь понадобится моя помощь. Я ответила, и спустя несколько минут поняла, что слова «твоя клятва Возмездия» – это не угроза, а обещание.

      Глава 1

      Это был дерьмовый день. Дождь лил как из ведра, встречая меня сплошной стеной там, куда я не хотела возвращаться. Изношенные «дворники» скрежетали по стеклу, не справляясь со своей миссией. Я съехала на обочину и заглушила двигатель своего пикапа. Нужно переждать, пока ливень стихнет. Пять утра. Раньше в этой дыре в такое время не работало ни одно кафе. И хотя в последний раз я была здесь давно, сейчас вряд ли в этом месте что-то изменилось. Патруль. Размытые сине-красные маячки застыли в зеркале заднего вида. Ну вот… Время встречаться с прошлым лицом к лицу.

      К двери подошел один из патрульных. Второй остался сидеть в машине. Я открыла окно и опустила руки на руль.

      – Доброе утро, миз-з…

      Я повернулась к патрульному. Кажется, Уоррен Райт забыл, зачем меня остановил.

      – Привет, Уоррен. Давно не виделись.

      – Мэйю? – он пригнулся, заглядывая в окно. – Мэйю, это ты?

      – Собственной персоной.

      – Ты…

      – Приехала, да…

      – Мне очень жаль, – Уоррен с сочувствием на меня смотрел.

      – Да, мне тоже. Тебе брелоки мои показать?

      – Да. Извини, по протоколу обязан проверить.

      – Я все понимаю, – я полезла в сумку за брелоками. – Как сам-то поживаешь?

      – Да все хорошо, вроде.

      Я передала прозрачные брелоки Уоррену. Он отсканировал удостоверение и технический паспорт на авто. Перелистнул несколько страниц на голоэкране и вернул брелоки мне.

      – В багажнике мотоцикл везешь? – спросил Уоррен.

      – Да. Могу и на него документы предъявить.

      – Не надо. Я в базе все увидел. У тебя левый стоп-сигнал не горит, – капли дождя скатывались с его защитного поля и падали на землю. – Можешь к Дьюку Хорперу на сервис заехать. Он быстро сделает.

      – Дьюк все еще работает? – удивилась я. – Сколько его помню, он всегда был старым.

      Уоррен улыбнулся мне. Тем временем из патрульной машины вышел его напарник.

      – С кем ты так долго говоришь? – спросил Билли.

      – Это Мэйю! – прокричал Уоррен брату.

      – Мэйю? Соммервиль?

      – Да!

      Билли подошел к моему окну.

      – Привет, Мэйю. Мне очень жаль…

      За те несколько дней, которые я пробуду в этом затхлом городишке, подобную фразу мне предстоит услышать не раз. Я сама использовала ее на работе. «Мне очень жаль». Эта фраза личная. Я специально говорила «мне», а не «нам». «Мне», личности, приносящей это известие, очень жаль. Не просто жаль, а очень. Весьма, то есть. Теперь окружающие будут говорить эту фразу мне. Братья Райты оказались в списке первыми. Не знаю, какие отношения у них были с Поуком, общались они с ним или так, кивали друг другу в магазине, но соболезнования Райтов рвали душу, а мне оставалось только кивнуть и ответить:

      – Мне