Рождественская сказка. Ягнёнок. Елена Гарда

х, окружив украшенный хвоей вертеп с младенческой люлькой, распевала гимны, выхватывая из толпы зазевавшихся прохожих и гремя перед ними жестяной банкой с пожертвованиями.

      We wish you a Merry Christmas,

      We wish you a Merry Christmas…

      Ничего и никого не замечая – ни серебристых ангелочков на нитках, ни понурых тигров, ни праздничного вертепа – жители Города на Семи Холмах спешили к метро и автобусным остановкам. Златоверхий мегаполис, блистающий праздничной иллюминацией, не мог пробиться через облепленные снегом поднятые воротники. Заглушая звуки хорала, в уши проникал лишь рёв Главной улицы, и даже он не мог сбить горожан с тревожного настроя. Праздник, праздник. Обязательно. Домой. Как положено. Как у людей. Праздник же.

      Толкаясь и бурча ругательства, граждане торопливо заскакивали в скрипящие двери. Голос диктора механически объявлял: «Остановка Ботанический сад. Следующая…»

      Good tidings to you wherever you are.

      «Добрых вестей вам, где бы вы ни были…», – механически перевела Дина, скользнув взглядом по компании. И так же про себя ответила: «Спасибо». И острое чувство одиночества снова затопило мысли. Она очень ждала добрых вестей. Но видимо, не в этом году.

      Забавная малышка с привязанными к спине крылышками, смешно танцевала в центре круга, всё время забывая слова и начиная петь сначала. Дети смастерили большой театральный ящик, превратив его в «пещеру», застелив «пол» соломой и расставив внутри яркие глиняные фигурки Святого Семейства. Внутренности ящика были оплетены проводом с крохотными лампочками. Лампочки перемигивались под музыку, и сцена внутри волшебно подсвечивалась.

      Пречистую Деву Марию с младенцем в люльке окружали разномастные фигурки коз, коров и прочей домашней живности, среди которых затесалась парочка миньонов, папа-смурфик и даже бегемотик из киндер-сюрприза. Роль Вифлеемской звезды играла ёлочная игрушка. Крышку ящика (она же вершина свода пещеры), венчала прибитая фигурка белого ягнёнка в крошечной золочёной короне.

      Дина смахнула ворох снежинок с чёлки, от горячего дыхания они таяли и водой стекали на нос. Не очень приятно стоять с мокрым лицом. Но хотя бы за снежинками не видны слёзы, собравшиеся в уголках глаз. Перед самым её носом захлопнулась дверь третьей по счёту маршрутки. Какой-то грубиян, победивший всухую у десятка людей с остановки, оттоптал ей новые сапоги. Из удаляющейся дверной щели торчал подол его смятого плаща. Кусок ткани трепетал на ветру словно приспущенный флаг отвратительно коричневого цвета.

      «Какие победы, такие и стяги», – подумала Дина, провожая его взглядом. Она подышала на заледеневшие пальцы. Мокрая чёлка начала обледеневать. Господи, почему же ты мне не помогаешь?

      Позади громыхнуло, Дина обернулась.

      Дюжина парней растолкала унылых христославов, и жестяная банка, поддетая чьей-то кроссовкой, с торжественным звоном вылетела под колёса такси. Туда же полетели ноты.

      «Наши боги Перун и Велес! Пойте наше, славянское! Или валите в свою заграницу!» – орали буяны.

      Хористы с криками и визгом схватились за свой вертеп, но самый длиннорукий хулиган с усилием отодрал от ящика белую фигурку и, хорошенько замахнувшись, в прыжке запустил её через ограду. Хористы взвыли. Люди на остановке отвернулись. Весельчаки, расхохотавшись, двинулись дальше.

      Кремц-кремц…

      Кремц-кремц…

      Дина подняла нотный лист и передала его старшему мальчику. Смотреть на несчастных певцов и их разрушенную пещерку с человечками и животными было невозможно. Из центра ящика, там, где минуту назад стоял чудесный белый ягнёнок, теперь торчали вывернутые гвозди.

      Малышка в порванной короне расплакалась. «Ты злой! Ты никого не любишь!» Ответом ей был удаляющийся гогот и улюлюканье.

      Дина вздохнула и отвернулась.

      Мандарины… оливье… шуба… что ещё? что ещё? Холодец готов. О чём ещё не забыть?.. Вот эта вот странная штука «богатая кутья»… никогда не получается… Может, хоть в следующий троллейбус… Так… ещё раз… кутья… по-нашему каша с сухофруктами… жаль, не успела купить карпа… Кекс бы хорошо… Может, повезёт, и в «рыбном» ещё что-то осталось? И сбитень… да… компот с мёдом, он тоже обязательный… Праздник же. Ну как я могла забыть про карпа?..

      Кремц-кремц…

      Кремц-кремц…

      В глазах защипало. Мысли раз за разом возвращались к дурацкому карпу.

      Он далеко. Он где-то. Далеко. Сейчас, наверное, с семьёй, на их столе «правильный» карп, вепрево колено и кнедлики в ягодном соусе. Ещё пряники с мёдом, имбирём и глазурью. Так принято в их стране. И травяная настойка, очень ароматная и крепкая. Играют две скрипки, и кто-то ударяет в цимбалы, он веселится, улыбается и подливает своей даме вино. Хотя нет… До первой звезды садиться за стол нельзя. Мы сядем за стол одновременно. Ведь звезда в небе в эту ночь на всех одна. Одна на весь мир. И вино пригубим тоже одновременно. Забавно сделать это вместе.

      Мандарины… оливье… шуба… Господи, как же мне его забыть?

      Дина проводила