Невидимая девушка. Лайза Джуэлл

было так странно, – с набитым ртом говорит Джорджия. – Просто очень, очень странно. Из-за чего это вообще было?

      Они никогда не рассказывали детям, из-за чего. Никогда не говорили детям, насколько близки они были к тому, чтобы расстаться. Они просто сказали, что у них небольшой кризис, что совершенно нормально после стольких лет совместной жизни, что они намерены провести несколько дней отдельно друг от друга, посмотреть, что они почувствуют после. А потом не было никакого «после». Роан вернулся. Они катались на лыжах. Жизнь продолжалась.

      Кейт качает головой.

      – Я все еще не поняла, – говорит она. – Просто одна из многих причин. Думаю, такое случается с каждой парой.

      – Но теперь-то у вас все нормально? У тебя и папы?

      – Да. Теперь все нормально. Скажу больше, сегодня вечером мы с ним идем в паб.

      – Ой, а мне можно с вами?

      Кейт приподнимает бровь.

      – Это еще зачем? – улыбается она.

      – Обожаю пабы.

      – Ты такая странная.

      – Что странного в том, что я обожаю пабы?

      – Ничего, – улыбается Кейт. – Ничего. – И спрашивает: – Получила сегодня валентинки?

      – Мам, с твоей стороны старомодно задавать такой вопрос. Ты должна спросить, подарила ли я кому-нибудь открытку. Я не какая-то там пассивная дурочка, которая сидит и ждет, когда мальчишки сделают что-то такое, чтобы произвести на нее впечатление.

      – Отлично, – говорит она. – Рада это слышать. Ты послала кому-нибудь открытку?

      – Ни за что! – восклицает Джорджия. – Ты видела мальчишек в моей школе? Отстой! – Джорджия кладет валентинку. – Где папа?

      – Ушел на пробежку.

      – Вот ненормальный.

      Джорджию и Кейт объединяет нелюбовь к бегу. Ни одна из них не создана для него. От пота у обеих начинает зудеть и чесаться тело, и обе не любят ощущение твердого асфальта под ногами. Они обе считают, что в своем спортивном костюме из лайкры Роан выглядит довольно нелепо.

      Джош входит на кухню, как обычно, чуть растерянно, как будто что-то ищет, но без особого воодушевления. Он подходит к Кейт и обнимает ее. Она чувствует исходящий от него запах школы и дезодоранта. Затем сын лезет в задний карман и вытаскивает помятый конверт.

      – С Днем святого Валентина! – говорит Джош.

      Кейт открывает конверт и вытаскивает открытку, которую он сам сделал из черного картона с красным бумажным сердечком на бумажной петельке. Внутри написано: «Лучшей в мире маме. Я так люблю тебя».

      Он каждый год сам делает для нее валентинку – с раннего детства. Он из породы милых, ласковых мальчиков: любит маму больше всего на свете, возносит ее на пьедестал. В каком-то смысле это ей льстит. Но она боится, что достаточно одного неверного шага или резкого слова, чтобы полностью разрушить эту духовную связь.

      – Спасибо, сынок, – говорит Кейт, целуя его в щеку.

      – Не за что, – говорит он и тотчас добавляет: – Что на ужин?

      Кейт выключает духовку, достает куриные гужоны и ставит открытку рядом с двумя другими, уже стоящими на кухонном