Тлеющий огонь. Пола Хокинс

своей прихоти. Просто, сунув карту в банкомат рядом с прачечной, она убедилась, что на ее банковском счете было семь фунтов пятьдесят семь пенсов, что вместе с четырьмя фунтами сдачи в сумочке составляло все ее богатство. А теперь ее еще и уволили. Это было как удар под дых, потому что увольнение влекло за собой санкции. Ей могли отказать в жилищном пособии, причем на несколько месяцев, как уже случалось с людьми, которых она знала. Она представила, как ее выбросят на улицу и она станет бездомной, если, конечно, не попадет в тюрьму за убийство. И вот тогда ее вырвало. Вытерев рот, она побрела прочь, прикусив нижнюю губу и пытаясь подавить нарастающую панику, поднимавшуюся из глубин только что опустошенного желудка.

      Добравшись до дома, она позвонила матери. Несмотря на то что мать так часто подводила и разочаровывала Лору, она продолжала ее любить и каждый раз надеялась, что вот теперь все пойдет по-другому.

      – Мама? Ты меня слышишь? – На линии слышался какой-то треск и шум на заднем плане. – Мама?

      – Лора! Как ты, дорогая?

      – Мама… Со мной не все в порядке. Ты не могла бы ко мне приехать? – Последовало долгое молчание.

      – Мама?

      – Извини, дорогая?

      – Я сказала, не могла бы ты ко мне приехать?

      – Мы сейчас в Испании, так что сделать это будет непросто! – Мать засмеялась низким гортанным смехом, от которого у Лоры закололо сердце. – Но мы вернемся через несколько недель, так что, может быть, тогда.

      – Понятно. Несколько недель? Я… а где вы?

      – В Севилье. Знаешь, где растут апельсины.

      – Да, я слышала о Севилье. – Лора с трудом сглотнула. – Мам, понимаешь, тут случилась одна хренотень, и у меня возникли кое-какие проблемы…

      – Господи, Лора! Что – опять?!

      Лора закусила губу.

      – Да, опять! Прости… Я тут подумала… ты не можешь одолжить мне немного денег, чтобы перекантоваться? Мне просто немного не повезло, я правда не виновата.

      – Лора… – На линии снова послышался треск.

      – Мам, я не слышала, что ты сказала.

      – Я говорю, что сейчас мы и сами на мели и вынуждены экономить.

      – В Севилье?

      – Да, в Севилье. Ричард выставил несколько картин на художественной ярмарке, и, по условиям, мы должны сами платить организаторам за место, так что…

      – Выходит, ему так и не удалось ничего продать?

      – Пока нет.

      – Понятно.

      После долгой паузы снова раздался треск. Лора услышала вздох матери, и в этот момент в ней что-то надорвалось. Она почувствовала, как разочарование сдавило ей сердце, словно кулак.

      – Лора, ты плачешь? Ради бога, прекрати! Прошу тебя. Ты же знаешь, как я ненавижу, когда мною пытаются манипулировать с помощью эмоций.

      – Нет, – сказала Лора, теперь уже действительно всхлипывая. – Я не плачу.

      – Послушай, – деловито произнесла мать. – Ступай и поплачь, а потом перезвони мне, ладно? Я поговорю с Ричардом о деньгах, хорошо? Лора? Береги себя.

      Лора еще немного поплакала, а когда закончила, чувствуя внутреннюю опустошенность, позвонила отцу,