Сережик. Сергей Даниелян

вновь подходил к одной и той же жертве. Обычно на третий раз жертва ломалась, лишь бы дед отстал.

      – Да я тебе, старик, задаром отдам, только иди с миром, – говорили торговцы.

      – Нет! Даром – это очень дорого. На вот, возьми, как договорились, и торгуй с миром.

      Рынок был двухэтажным, но больше всего мне нравился маленький бассейн с фонтанчиком на первом этаже, в центре. Там всегда плавали рыбки. Наверное, их туда бросали, потому что они были маленькими. Для детской потехи. Я обычно усаживался на бетонный покатый край голубого бассейна и пытался их поймать рукой. Дед Айк набирался терпения и ждал, когда мне надоест. Но ведь есть вещи, которые не надоедают никогда. Есть вещи, от которых не устаешь. И тебе их все мало и мало. Я всегда, с детства, любил, когда мне чешут спину или делают массаж. К этому меня приучил отец. Сперва я ему чесал, а потом он мне. Мама говорила, что это свинство. Даже сейчас могу часами лежать на массаже и с беспокойством при этом думать, что сейчас все кончится. То же чувство было, и когда я играл с рыбками. Дед стоял у меня над головой, поглядывал на часы, а я чувствовал, что он вот-вот меня позовет. И играл все интенсивнее, чтобы успеть наиграться с водой… И вот ненавистное:

      – Ёжик-Серёжик, пошли.

      Опять обломали! Я ненавидел свое имя: когда его слышал, значит, кому-то от меня что-то надо. Этим именем звали со двора, а идти домой не хотелось даже ночью. Этим именем звали на какую-нибудь глупость типа поесть, поспать, тепло одеться. Не забыть, выйти к доске отвечать урок…

      Когда на улице слышал «Сергей!», меня охватывала тревога, хотелось кому-нибудь немедленно заехать по чайнику, пока мне не заехали. И эти ощущения с возрастом не проходят.

      – Ну дай же с рыбками поиграть, деда!

      – Серёжик-джан, я тут уже полчаса стою.

      Я предлагал ему пойти домой и забрать меня потом, мол, никуда я не денусь. Я просил, требовал, даже плакал. Нет! Взрослые – это упрямые, бесчувственные, глупые создания. Они всегда надоедают и достают.

      Крытый рынок есть и сейчас, но это уже никакой не рынок, а супермаркет. Большой, с эскалаторами, кафе и магазинами под сводом. Просто городские власти и местные деньгозагребатели посчитали, что в центре города иметь восточный базар с бабульками, которые продают зелень и фрукты, с мясниками, которые разделывают туши прямо перед тобой, и с бассейном с рыбками – как-то несовременно, как-то не продвинуто, как-то не по-европейски, не по-американски. Надо же шагать в ногу с миром. И теперь здание Крытого рынка похоже на девушку, которая прооперировала свой армянский нос и сделала себе европейскую кнопку на широком смуглом лице. Глаза у нее стали еще больше – как у коровы, потому что вырисовываются на фоне нового маленького носа. Но это, наверное, красиво. Эротично еще прибавить губы с ботоксом, чтобы вообще рот от вагины не отличался – вот это современно. Кнопка с двумя дырками и вагина.

      Так и рынок стоит, как не пришей к пизде рукав. А сельскохозяйственные праздники, ярмарки теперь проводят на улицах в палатках. Наверное, это тоже красиво. Ну не на рынке ведь