Кутерьма вокруг хирурга. Татьяна Луганцева

великолепно. Я жду не дождусь, когда смогу воспользоваться своим новым сексуальным оружием в материальных целях!

      – Месяц подождите, – сказал доктор и встал.

      – А вы смотреть не будете? – растерялась танцовщица.

      – Я посмотрю завтра на перевязке, лишний раз травмировать грудь не будем, – пообещал хирург.

      – Понятно, у вас уже глаза не смотрят на наши искусственные прелести, – вздохнула Саша.

      Венсан рассмеялся и вышел из палаты.

      В третьем блоке послеоперационной палаты его ожидала милая невзрачная женщина лет тридцати пяти, с горящими от счастья глазами. С ней лежал полугодовалый ребенок, прооперированный Михаилом по поводу расщелины лица. Венсан считал работу с такими детьми самой сложной в своей профессии и знал, что на такие операции всегда приглашаются челюстно-лицевой хирург-стоматолог и педиатр. Но люди вправе решать сами, где им оперировать малыша – в государственном институте или в частной клинике.

      – Венсан Витальевич, – представился он счастливой маме. – Я буду вместо вашего доктора Михаила Яковлевича.

      – Ой… – разочарованно протянула женщина. – А мы уже привыкли к нашему доктору. Кеша даже улыбнулся ему. А когда он придет?

      – К сожалению, никогда. Михаил умер, вернее, погиб, – тихо ответил Венсан, так как ребенок мирно спал.

      Женщина закрыла рот рукой, чтобы не закричать.

      – Какое несчастье! Какая трагедия!

      – Это точно… Как дела у Иннокентия?

      – Все замечательно, он уже почти не плачет, стал кушать и спать. Я видела лицо, оно несоизмеримо лучше, чем было раньше. А Михаил Яковлевич мне говорил, что шрамы через два-три месяца станут незаметными, – с надеждой в глазах посмотрела на него мамаша.

      – Совершенно верно, так оно и будет, – заверил ее доктор, бросив взгляд в историю болезни. – Юлия Владимировна, если не ошибаюсь? Вы мама Кеши?

      – Я его няня. Родители Кеши очень занятые люди.

      – Понятно. Если вас что-то будет беспокоить, обращайтесь на пост к медсестре и измеряйте ребенку температуру каждые пять-шесть часов, – дал последние рекомендации Венсан, вставая со стула.

      – Хорошо, спасибо. А что у вас, доктор, с лицом?

      – Несчастный случай.

      – Ой, не много ли у вас в больнице несчастных случаев? – спросила Юлия Владимировна, но Венсан оставил ее вопрос без ответа.

      Он тоже так считал, но изменить ничего не мог. Остаток дня он провел в своем кабинете, забыв даже пообедать. Тяжесть на душе усилилась мыслями о трагической судьбе его талантливого коллеги-хирурга. В начале своей карьеры Венсан работал в онкологическом диспансере и со смертью сталкивался чаще, чем врачи других специальностей. До конца он к этому привыкнуть не смог, несмотря на свои железные нервы. Самым трудным было сообщать родственникам о смерти близкого человека, объяснить необъяснимое и успокоить, если это вообще возможно. Поэтому о несчастной жене Михаила и осиротевшем десятилетнем парнишке ему было думать очень тяжко.

      «Черт! Какой подонок мог застрелить