Жизнь казалась прекрасной. Марина Серова

ты согласна?

      – Пожалуй, можно рискнуть, – осторожно согласилась Рита. – Лешка поймал попутку, чтобы добраться до дома. Было уже поздно, около часа. Мы его с Никитой провожали, я на всякий случай запомнила номер «Жигулей».

      – А модель?

      – Кажется, это была «копейка» – черная или темно-синяя, – засомневалась Рита.

      Я вынула из сумочки записную книжку и вырвала из нее листок. А потом протянула его Рите вместе с ручкой.

      – Пиши!

      Она послушалась и начертала на бумаге несколько цифр, так что я могла поздравить себя с первыми результатами. Потом девушка сообщила мне адрес Алеши и номер его институтской группы, что, в общем-то, мне было известно. Тем не менее я сделала вид, что очень внимательно ее слушаю.

      – Когда мы теперь увидимся? – спросила Рита.

      – Думаю, что на днях.

      – А как же коньки?

      – Пока подождут! – ответила я, вставая из-за стола.

      – Уже уходишь? – спросила Рита обиженно.

      – У меня собака негуляная, – сказала я на прощанье, как бы извиняясь.

      Я пришла к выводу, что смерть Ритиной подруги не имеет никакого отношения к Лешиному исчезновению, раз она все-таки согласилась принять мою помощь, несмотря на свои опасения. Или по крайней мере Рита в это искренне верит. Никто бы не смог меня переубедить, что она не подозревает, что ее подругу убили. Тогда почему же Рита молчит? Неужели она в чем-то еще замешана? Это мне предстояло выяснить в будущем. Однако я решила повременить с расспросами, чтобы не спугнуть свою «жертву». К тому же существовала вероятность того, что я все-таки ошибаюсь. Ведь не экстрасенс же я, в самом деле!

      «А за что тебя в Тарасове Ведьмой прозвали?» – поинтересовался внутренний голос. Я ответила, что за высокий уровень интеллекта!

      Глава 3

      За дни, проведенные взаперти, Леша несколько раз приходил в себя и снова отключался. Головная боль иногда становилась просто невыносимой. Парень крепко стискивал зубы и тихонько стонал. Леше не хотелось, чтобы его мучитель слышал или видел, как он страдает. Тем не менее сил подняться и обследовать свою новообретенную темницу у Леши не было. Периодически его рвало. Заплакать ему мешало только обостренное чувство собственного достоинства. Леша не исключал того, что убийца подсматривает за ним в замочную скважину. Когда его сознание прояснялось, он понимал, что это похоже на паранойю. Одно Леша знал наверняка: если ему все-таки удастся выжить, он будет вынужден довольно долго лечить свое сотрясение мозга, и придется еще благодарить судьбу, что дело ограничилось только этим.

      Встать на ноги Леша Ильин смог лишь на третьи сутки, и то едва сумел справиться с головокружением. В конечном итоге Инесса оказалась права: дружба с Ритулей, что ни говори, не довела его до добра. Тем не менее Лешка ни о чем не жалел, не зря Кошелев звал его романтиком.

      Леша смутно помнил, как машина свернула в какие-то посадки. Ему казалось, что она миновала массивные ворота и въехала во двор то ли огромной дачи, то ли небольшого особняка. Что случилось потом, Леша не знал, потому что