.

очень тихо, если только его не выведут из себя. – Меня наняли, чтобы я это выяснил. Присаживайтесь, сэр. А кто эта молодая дама?

      – Сиделка. Мисс Энн Горен. Садитесь, Энн.

      Она уже расположилась в кресле, которое я ей придвинул. Мое мнение о Поле Файфе претерпело изменения. Может, он и поддался порыву, но соблазн был поистине велик. Что касается следов на лице и шее, они, вероятно, уже сошли, поскольку ничего такого я не заметил. И думаю, белый халатик сиделки провоцирует куда сильнее, чем платье из синего набивного ситца под жакетом болеро в тон. Но даже синий ситчик мог бы подвигнуть меня… однако опустим это. Она же пришла сюда по делу. За кресло мисс Горен поблагодарила – холодно, без улыбки.

      Доктор Буль, устроившись в красном кожаном кресле, потребовал объяснений:

      – Ну, так в чем дело?

      Вульф проговорил:

      – Разве мистер Файф не объяснил вам?

      – Он сказал, что Пол считает смерть Берта подозрительной и хочет идти в полицию, а Луиза, Дэвид и Винсент Таттл не в силах его отговорить. Поэтому они договорились, что попросят вас провести расследование и подчинятся вашему решению. Дэвид повидался с вами, и вы настояли на беседе со мной, которая мне представляется абсолютно ненужной. Моя репутация всем известна, и я констатировал смерть от пневмонии.

      – Да, я в курсе, – прошелестел Вульф. – Но если от меня ждут окончательного решения, его следует надежно обосновать. У меня и в мыслях не было сомневаться в достоверности выписанного вами свидетельства о смерти. Тем не менее несколько вопросов я хотел бы вам задать. Когда вы в последний раз видели Бертрама Файфа живым?

      – В субботу вечером. Я провел с ним полчаса и ушел в двадцать минут восьмого. Его родственники были рядом, ужинали в гостиной. Ложиться в больницу Берт отказался. Я установил кислородную палатку, но больной постоянно ее срывал. Не хотел лежать под ней, и все тут. Я так и не сумел уговорить его, как не сумела и мисс Горен. У Берта были сильные боли – по крайней мере, он так говорил, – но температура опустилась до ста двух градусов[1]. Вообще он был трудным пациентом. Никак не мог заснуть. И я попросил сиделку ввести ему четверть грана морфина, как только разойдутся гости. А если этого окажется недостаточно, то через час повторить. Предыдущим вечером он также получил полграна.

      – Затем вы вернулись в Маунт-Киско?

      – Да.

      – Вы предполагали, что той ночью он может умереть?

      – Конечно нет.

      – Значит, вы удивились, когда в воскресенье утром вам сообщили, что он скончался?

      – О да. – Буль обхватил ладонями рукоятки кресла. – Мистер Вульф, я терплю это только потому, что обещал Дэвиду Файфу. Вы ведете себя глупо. Мне шестьдесят. Я практикую уже тридцать с лишним лет, и добрая половина моих пациентов удивила меня тем или иным образом. Ты ожидаешь сильного кровотечения, а оно слабое, и наоборот. Кого-то обметывает сыпью после таблетки аспирина.

1

38,89 °C.