Второй курс, или Не ходите, дети, в Африку гулять!. Денис Кащеев

Чан Бяо.

      – Угу, – отрешенно кивнул Голицын и только затем подумал, что можно было сберечь место для Глеба.

      Подтянувшемуся через полминуты Соколову достался последний незанятый стул: между Сингхом и Мазовецки. Еще через минуту в зал вошли преподаватели и кураторы, и ужин начался.

      Первым из второкурсников покончив с едой, Иван подошел к Эмме.

      – Да, Ваня? – тут же обернулась к нему Маклеуд, откладывая вилку.

      Голицын покосился на поляка: Мазовецки, похоже, был полностью поглощен общением с бифштексом.

      – Э… Эмма… Как насчет прогуляться на поверхность? – пытаясь говорить как можно небрежнее, спросил он. – До закрытия ворот, – он бросил взгляд на циферблат своего браслета, – еще час сорок!

      Покидать Школу без сопровождения преподавателей или кураторов курсантам, как правило, запрещалось, но в выходные дни после ужина второкурсники могли какое-то время подышать свежим воздухом – в пределах контрольного периметра, разумеется. Делать там, по большому счету, было особо нечего, но право на прогулку считалось привилегией старшего курса, а потому весьма ценилось.

      – На поверхность? – переспросила Эмма. – Слушай, нет, сегодня, боюсь, никак не получится, – попыталась она тут же сгладить отказ виноватой улыбкой.

      – Не получится? Почему?

      – Ну, понимаешь… Я… То есть мы… Мы со Збышеком собирались обсудить некоторые нестандартные тактические схемы для криска. Ты же понимаешь, игра сборной не должна стоять на месте…

      – Понимаю, – кивнул Иван. – Со Збышеком, значит, – он медленно перевел взгляд на Мазовецки – ничего, кроме бифштекса, для того, кажется, по-прежнему не существовало. Почему только, интересно, кусок мяса за время их разговора ничуть не уменьшился? – О’кей, – кивнул он, – сборная – это святое… Значит, в другой раз.

      – В другой раз – обязательно! – заверила его Эмма.

      Проблема заключалась в том, что примерно то же самое он слышал и вчера, и позавчера, и третьего дня, а другой раз, словно заколдованный, все не наступал.

      – В шахматишки? – поймал Иван за рукав пробегающего мимо Глеба.

      – В шахматишки? – рассеянно переспросил тот. – А ты что, наверх не идешь?

      – Да не, неохота что-то, – покачал головой Голицын. – Ну, так как насчет шахмат?

      – Не, дружище, извини, сегодня не могу, – развел руками Соколов. – Я тут это… Обещал Лерке помочь ей с альгерским…

      – Лерке? С альгерским? Да она ж и так с урока меньше десятки не приносит!

      – Нет предела совершенству! – Иван и не заметил, как к ним приблизилась Боголюбова. Подойдя, Лера взяла Глеба за руку. – Ну что, идем?

      – Извини, друг, – виновато повторил Соколов. – Сам видишь…

      – Вижу, – кивнул Голицын. – Удачи вам… в альгерском.

      – Кто-то что-то говорил насчет шахмат, или мне послышалось? – проговорил Пашка Хохлов, неслышно подходя сзади.

      – А ты что, играешь? – не слишком вежливо спросил Иван, провожая тяжелым взглядом удаляющихся Глеба с Лерой.

      – Ну,