Операция «Переброс». Павел Иевлев

вряд ли. Там народу много. Всех не сожрут.

      Борух вытащил из вскрытого ящика обмазанную густой смазкой банку «стратегической» тушёнки и начал аккуратно вскрывать её тупым штык-ножом. Однако, выгребая из раскромсанной банки последние волокна жирной говядины, он уже начал беспокоиться – пора бы с вышки Джамилю прибежать.

      – Миша, – окликнул он отдыхающего на ящиках лейтенанта, – взгляни там на вышки, чего наши рядовые попритихли? Только аккуратно, мало ли чего…

      Успенский подошёл к воротам и осторожно выглянул наружу. Несколько секунд он крутил головой, всматриваясь в жаркое марево, потом обернулся к Боруху:

      – Никого на вышках нет! Куда эти черти делись?

      Борух замысловато выругался и, отбросив пустую банку, подхватил с пола РПК.

      – Твою мать, Миша! Дорасслаблялись мы с тобой! Совсем нюх потеряли!

      – Может, они куда-нибудь… ну поссать там пошли… – нерешительно сказал Успенский.

      – Миша, ты где учился? – проникновенным тоном спросил Борух.

      – В N-ском общевойсковом… – удивлённо ответил лейтенант.

      Борух расстроенно покачал головой:

      – Миша, если, находясь в окружении противника, ты, не обнаружив на месте часовых, первым делам решаешь, что они пошли поссать, то в училище тебя учили чему-то не тому.

      Успенский, обиженно засопев, отвечать не стал, только щёлкнул предохранителем автомата.

      Борух, крякнув, вскинул ручной пулемёт и уверенным шагом пошёл к выходу. Он ожидал чего угодно – стремительной атаки собачьих полчищ, оружейного огня неизвестного противника, влетающей в ворота гранаты – но двор склада остался пуст. Пусты оказались и вышки – невысокие ажурные сооружения прекрасно просматривались снизу, но ни Джамиля, ни Птицы, ни Сергеева на них не было – как, впрочем, и трупов. Такое впечатление, что часовые действительно отправились в кустики – вот только кустиков на территории склада не наблюдалось. Спрятаться на заасфальтированном пространстве негде – солдаты просто исчезли.

      Выскочивший вслед за ним лейтенант растерянно водил по сторонам стволом автомата, не понимая, что происходит и в кого стрелять. Впрочем, Боруху было не легче – ситуация складывалась просто абсурдная. Чёрт с ними, с собаками, – противник, конечно, непонятный и непривычный, но в него по крайней мере можно всадить пулю, и только брызги полетят. Но тихое и бескровное исчезновение часовых не лезло ни в какие ворота.

      – Что-то у нас не слава богу, Миш… – протянул прапорщик.

      – Я, Борь, знаешь ли, заметил! – Сарказм из лейтенанта просто сочился. Видать, обиделся за училище…

      – Не, кроме собак. Тут что-то ещё есть. Кто часовых схарчил?

      – Ага, человек-невидимка унёс! Сбежали твои часовые, как последние засранцы!

      – Сам, смотри, в штаны не наложи. Куда они сбежать могли? В казарму, собачек погладить? И ворота закрыты, кстати. Изнутри, на засов. Нет, Миш, неладно что-то в датском королевстве, валить отсюда надо.

      Успенский только пожал плечами – на самом деле он был согласен с прапорщиком, и ещё – ему было очень