.

в Америке. Рэби страдал аристократическою болезнью – подагрою; мистрисс Рэби была очень религиозна. Одним словом, мы сказали:

      1. М-р и м-ес Додд (умерли).

      2. М-р и м-ссь Гардин (выехали).

      3. Рэби, барон и его жена. (Однако о первом я ничего не могу сказать; он вышел из семьи, где все отличались, долговечностью, а подагра – такая болезнь, что никогда нельзя знать, чем и когда она кончится).

      В этой повести действуют (place aux dames):

      1. Лади Каролина Ковентри, племянница сера Фредерики.

      2. Фарадэй Гёксли Литтл, сын покойных Генриха и Грас Литтл.

      Sequitur – герой и героиня.

* * *

      После смерти своих родителей, Фарадэй Литтл был взят в Рэби-Голль. Принимая его под свою опеку, м-р Рэби сильно был недоволен тем, что Фарадэй имел очень простую наружность и ни во что не верил.

      – Не по хорошу мил, а по милу хорош, дорогой мой, – заступалась Джоэл за сироту, простирая все еще прекрасные руки. – Ведь это не его вина, что он не похож на своего отца, – прибавила она с глубоким вздохом. Джоаль была вполне женщина и мстила за себя тем, что никогда не могла вполне простить бывшей сопернице.

      – Это еще бы ничего, сударыня, – воскликнул Рэби, – но черт возьми, этот мальчишка, кроме того, ученый, – атеист, радикал, над всеми глумится! Он не верит в Библию, сударыня; голова его набита дарвиновским вздором о естественном подборе и происхождении человека. Происхождение! В мое время, сударыня, люди счастливы были тем, что могли вести свой род и считать предков, а не уверять, что люди происходят от обезьяны!

      – Милый мой мальчик очень умен, – промолвила Джоаль.

      – Умен! – заорал Рэби: – к чему ум джентльмену!

* * *

      Молодой Литтл был умен. Семи лет он устроил телескоп; девяти – летающую машину. Десяти лет он спас жизнь человеку, который того стоил.

      Соседний Норвуд-парк было вполне барское поместье под громадными высокими деревьями его водились в изобилии олени. Дороги его были тщательно посыпаны щебнем. Однажды, летним утром Литтл бродил тут, обдумывая, как устроить волчек нового фасона с потайным шнурком. В нескольких шагах от него мелькнула фигурка в кружевах и лентах. Девочка очень небольшая – примерно лет семи, разодетая очень нарядно, по последней моде, стояла подле небольшого куста. её няня не была с нею, вероятно потому, что и лакей Джон тоже куда-то исчез.

      Литтл неожиданно подошел к ней.

      – Извините меня, но знаете-ли вы, что это за ягоды? – Он указал ей на куст, покрытый темными гроздями подозрительно блестящих ягод.

      – Конечно; это – голубица.

      – Извините меня, но вы ошибаетесь. они принадлежат совершенно к другому семейству.

      Мисс Эмпюденс вытянулась во весь свой рост (ровно три фута девять с половиною дюймов) и на одну восьмую дюйма вздернув свои алые губки, сказала презрительно: – может быть, к вашему семейству.

      Фарадэй Литтл улыбнулся, сознавая превосходство юноши над девушкою.

      – Я говорю о классификации. Это растение – белладонна. Его алкалоид есть усыпляющий яд.

      Грубиянка побледнела. – Я только-что съела несколько ягод! она начала плакать. – О Боже, что мне «делать?» – Затем – «сделала», а именно заплакала, ломая свои крошечные пальчики.

      – Извините меня на одну секунду. – Литтл обвил рукою ее шею и своим большим пальцем широко приподнял аристократические веки её нежных голубых глазок. – «Благодаря Богу, еще нет расширения зрачка; еще не слишком поздно»! Он поспешно огляделся кругом. Подле него лежал садовый насос.

      Сноски