Египетские вечера. Марина Серова

Только сверху и снизу чуть-чуть. Это тоже круто. Древний Египет, одним словом.

      – А где охрана? – Я оглянулась. – По моему мнению, тут должен быть целый взвод, раз ваза такая крутая.

      – Все здесь есть, – мой приятель отмахнулся.

      У дверей стояло несколько человек, похожих на охранников, но вид они имели скучающий. В нападение они не верили.

      – Виталий, а кому принадлежит эта ваза? – не удержалась я от вопроса.

      – Есть у нас в Тарасове коллекционер. Вернее, он даже не коллекционер в чистом виде, а просто владелец, скажем так. Гольдфельд Марк Гиршевич. Ваза, по его словам, досталась ему по наследству. И он ею очень дорожит.

      – Понятно. А как его тогда вообще уговорили вазу показать народу? Ну, отдать на выставку, я имею в виду.

      – Это все Быстряков. Надеюсь, знаешь такого? – Виталий посмотрел на меня такими глазами, что мне просто стыдно было сказать «нет».

      – Конечно. Слышала, – быстро ответила я. – Но не видела ни разу. И как же он смог уговорить господина Гольдфельда? Я так понимаю, что денег за это много не платят. Вон билеты какие дешевые.

      – Да разве в деньгах дело? – воскликнул мой знакомый.

      – А разве нет? Скажи, пожалуйста, зачем человеку показывать свою вазу за просто так? У него должен быть какой-то интерес.

      – Олег Иванович Быстряков кого хочешь уговорит. Расписал, наверное, всю важность от такого мероприятия, на чувство гордости надавил. Я, впрочем, не знаю, как это делается. Но ты сама подумай: разве ты не хотела бы похвалиться, что имеешь такую ценность?

      – А что тут хвалиться? И перед кем? Я понимаю еще – собрать дома светскую тусовку, показать вазу. Но за тридцать рублей!

      – Ценители искусства есть не только в среде богатых. – Виталий посмотрел на меня как на глупую.

      – Но ты все равно меня не убедил, – настаивала я. – Ведь есть опасность, что с вазой что-нибудь случится. Тогда как быть?

      – А что с ней может случиться? Украсть ее невозможно. Тут охрана имеется.

      – Да просто разбить. Вдруг какой ненормальный попадется, – не унималась я.

      – Мне так кажется, что ты тут одна ненормальная. Кому придет в голову уничтожать такой экземпляр?

      – Виталий, – вздохнула я, – а ты можешь познакомить меня с Быстряковым? Он, кстати, здесь?

      – Зачем тебе? – Виталий уже оглядывался по сторонам и нервно теребил часы. – Слушай, ко мне должны сейчас прийти…

      – Трудно, что ли? – надула я губки.

      – Увижу, познакомлю. – Лицо парня осветилось, когда он увидел стройную, высокую девушку, идущую прямо к нему. – Все, тебе пора ретироваться, – улыбаясь ей, прошептал он мне.

      – Но я на тебя надеюсь.

      Виталий уже шел навстречу красотке. Я снова осталась в одиночестве.

      И что теперь? Ждать, пока на горизонте появится Быстряков? И чтобы Виталий его увидел? И потом – не факт, что мой приятель вспомнит о своем обещании познакомить меня с ним. Вон он как возле молодухи увивается. Прямо искры во все стороны разлетаются!

      Я повернулась к вазе и стала на нее смотреть.