Кадры решают всё. Роман Злотников

длительность возгорания, которые находились в обратной зависимости друг от друга. То есть температуру горения в пятьсот градусов запал мог обеспечивать на протяжении шести минут, а вот три с половиной тысячи – всего двадцать секунд… Но переигрывать было поздно.

      – Дай-ка сюда.

      – Да я сам, товарищ капитан, – возбужденно блестя глазами, отозвался Кабан.

      – Дай, я сказал. Ты – наказан. Тем более в бензине весь, сразу вспыхнешь.

      – А вы-то что, нет, что ли? – обиженно протянул Кабан. – Тоже эвон как бензином несет, так что так же очень просто полыхнуть мо…

      – Я – не вспыхну, – оборвал я его, начав нравоучение. – Я, в отличие от некоторых, умею действовать четко и аккуратно… – но тут с противоположной стороны склада вспыхнуло несколько огоньков, которые почти сразу полетели в сторону штабелей с бочками. И я тут же заткнулся и занялся делом.

      Полыхнуло знатно. Буквально через пару секунд огонь уже распространился почти по всему пространству склада. Похоже, бензина из продырявленных нами бочек натекло вполне достаточно, чтобы отдельные лужи соединились между собой, сразу же переведя пожар из статуса разгорающегося в статус жарко горящего. Так что идея с заранее продырявленными бочками блестяще подтвердила свою целесообразность. А это означало, что оставшиеся бутылки можно и сэкономить. Швырнув всего парочку, я сунул остальные Кабану и принялся торопливо завязывать свой «сидор». Надо было быстро линять из окрестностей склада. В обмундировании, так сильно пропитавшемся бензином, находиться рядом с разгоравшимся складом становилось опасно даже для меня. В таком море огня целые бочки скоро начнут взрываться, и появится вполне реальная опасность поймать горящие брызги. А ведь кроме меня таких же «чистых» здесь еще трое.

      Дождавшись, когда Кабан засунет неиспользованные бутылки обратно в свой вещмешок, я свистом подал сигнал на отход, после чего мотнул напарнику головой, приглашая, так сказать, пристраиваться в кильватер. Что ж, свою задачу мы выполнили на «отлично». Интересно, как там дела у остальных?

      Первый ответ на этот вопрос я получил еще даже не отойдя от склада на более-менее приличное расстояние. И был он вполне положительным. На юго-западе, за лесом, в той стороне, в которой располагалась железнодорожная станция, послышались взрывы. Почти сразу же они зачастили, начали сливаться, а спустя несколько минут небо вообще разорвал яркий всполох, на фоне которого на мгновение высветились верхушки деревьев. «Не меньше двух десятых килотонны», – на ходу прикинул я и довольно улыбнулся. Именно для чего-то подобного в качестве основного оружия для атаки на станцию и решено было использовать минометы.

      В принципе, БМ-37[19] имели максимальную дальность стрельбы чуть более трех километров. Но вести огонь на максимальной дальности, даже по такой большой цели, как станция, ночью было не очень разумно – слишком большой разброс, а корректировка

19

БМ-37 – батальонный миномет калибра 82 мм, образца 1937 года.