Медовый месяц под прицелом. Марина Серова

успел овладеть навыками ехидства? Пожалуй, тут он может перещеголять даже меня.

      Пока я рассуждала о том, кому из нас двоих принадлежит первенство в виде спорта, именуемом ехидством, Егор рылся в бесконечных ящиках холодильника. Но труды его не прошли даром. Довольный и счастливый мальчик извлек из недр холодильника апельсин.

      – Вот это апельсин! – торжественно объявил он. – Прежде чем его съесть, надо снять шкуру. Вот так. – Егор начал ловко очищать фрукт, обнажая его душистую середину. – Только в отличие от апельсина памела имеет более жесткую шкуру, поэтому одними пальцами здесь не справиться, надо обязательно ножом, – Егор продолжал надо мной издеваться, читая мне лекцию о том, как надо есть экзотические фрукты. – Только папа мне не разрешает пользоваться ножом, поэтому это ответственное дело я хочу доверить тебе. Только смотри не порежься, а то придется еще и «Скорую» тебе вызывать.

      Во мне уже кипела ярость. Если бы Егор был моим сыном, я бы его точно выпорола, но сейчас я находилась в безвыходной ситуации. Поэтому приходилось стойко выносить все его издевки. Вздохнув, я взяла из рук мальчика экзотический фрукт.

      – А где у вас нож? – поинтересовалась я.

      – На месте, – просто ответил Егор.

      Я окинула взглядом кухню, думая, где здесь может быть место у ножа.

      – Нет, ну надо же в твоем возрасте быть такой глупой, – запричитал Егор. – Как ты с мужчиной жить-то собираешься? – философски спросил малыш.

      – А я пока и не собираюсь ни с каким мужчиной жить, – начала оправдываться я.

      Егор посмотрел на меня оценивающим взглядом. Я не привыкла, чтобы молодые люди его возраста так на меня смотрели, поэтому даже не знала, как правильно отреагировать на этот взгляд.

      – На, возьми, – Егор протянул мне нож.

      Наверное, ему очень хотелось эту памелу, если он снизошел до того, чтобы оторвать свою маленькую пятую точку от стула и принести нож.

      Я взяла этот столовый предмет и под бдительным наблюдением малыша принялась чистить злополучный фрукт, каждый раз опасаясь сделать что-нибудь не так, чтобы не нарваться на критику. Но, видимо, я перестаралась, потому что от большой памелы осталось совсем чуть-чуть. Я смущенно протянула фрукт мальчику.

      – Ты вообще что-нибудь умеешь делать? – спросил тот, недоверчиво разглядывая памелу.

      – Что-нибудь да умею, – со вздохом ответила я.

      – Я не хочу это есть. – Егор сказал это таким тоном, что я даже не решилась узнать у него причину отказа.

      – А чем ты тогда собираешься завтракать?

      – Вот этим, – малыш указал на цветастую пачку кукурузных хлопьев.

      – А ты сразу не мог мне прямо так и сказать? – Я чувствовала, что начинаю терять терпение, но снова сдержала себя.

      – А тогда я еще не знал об этом. Думал, что хочу памелу, но ты неправильно ее почистила, вот я и передумал.

      Пообщавшись наедине с ребенком меньше суток, я поняла, что работа воспитателя детского сада или гувернантки куда сложнее моей. Я-то хоть могу дать кому-нибудь в морду, если меня сильно достанут, – все-таки хоть небольшая,