Нежнее неба. Собрание стихотворений. Николай Минаев

солнце пятна

      И в этой жизни скука есть.

      Чтоб жить на свете не скучая,

      Ты вместо всякой чепухи

      Читай на службе после чая

      Мои хорошие стихи.

      Прочтешь – и свежестью повеет,

      И ты впадешь в особый раж,

      И в тот же миг подешевеет

      В Москве советский трикотаж.

1927 г. 17 сентября. Суббота.Москва

      С. Д. Федоровой («Я сегодня вместо роз…»)

      Я сегодня вместо роз

      Вам, одной из именинниц,

      С поздравлением принес

      Поэтический гостинец.

      В нем сиянье звезд дрожит,

      Ветер лирики в нем реет;

      Он коль жарко освежит,

      Если холодно – согреет.

1927 г. 30 сентября. Пятница.Москва

      «Я вижу, я чувствую, я сознаю…»

      Я вижу, я чувствую, я сознаю, —

      Мне был этот привкус особенный ведом,

      Любовь взбудоражила душу мою,

      Ее переполнив томленьем и бредом.

      И бьется у сердца горячий прибой,

      И кровь в лихорадке от зноя и гула…

      Любовь улыбнулась мне вместе с тобой,

      Твоими глазами в глаза мне взглянула.

<1927 г. 21 октября. Пятница.Москва>

      «В наше время катастроф…»

      В наше время катастроф

      Прозябать в Европах что-там?!.

      Я хочу – мой план здоров —

      Жизнь наладить готтентотам.

      В день отъезда я бы здесь

      Распростился с нудным сплином,

      И намазался бы весь

      Самым лучшим гуталином.

      А приехав, напрямик,

      Не точа напрасно лясы,

      Я бы начал в тот же миг

      Призывать к восстанью массы.

      Коль там есть еще цари,

      От которых жить не сладко,

      Я бы их недели в три

      Уничтожил без остатка.

      И стальным большевиком,

      На погибель высшим кастам,

      Власть бы отдал целиком

      Пролетариям губастым.

      Несмотря на тьму невзгод,

      С непосредственностью детской,

      Я бы сделал через год

      Готтентотию советской.

      Я б к культуре черных баб

      Приобщил и, между прочим,

      Буржуазный баобаб

      Стал бы деревом рабочим.

      Я б для тамошней комсы

      Произвел себя в Адамы,

      И в свободные часы

      Сочинял бы стиходрамы.

      И талант мой оценя

      Тонким нюхом пролетарским,

      Называли бы меня

      Африканским Луначарским.

      Вообще по мере сил,

      Углубленный в труд свой мирный,

      Я бы пользу приносил

      Революции всемирной.

      Но – увы! – в родной стране,

      Не учтя моей сноровки,

      Не дают упорно мне

      В Африку командировки!..

<1927 г. 25 октября. Вторник.Москва>

      Самодержец («Париж пленен чарльстоном и туманом…»)

      Париж пленен чарльстоном и туманом…

      Консьержи спят… Бессмертные творят…

      На