Нежнее неба. Собрание стихотворений. Николай Минаев

страна Конфуция и чая,

      Генералов, прачечных и блох,

      Ты проводишь время не скучая,

      Каждым днем захвачена врасплох!

      Да и как тебе не веселиться,

      Как не улыбаться во весь рот,

      Если, что ни город, то столица,

      Что не месяц, то переворот?!.

      На груди твоей средь гаоляна

      Дышит ветром северных долин,

      Приучая к делу Чжан Сюэ-Ляна,

      Бонапарт хунхузский Чжан Цзо-Лин.

      И на них навастривая уши,

      В интересах партии Аньфу

      Плавает без устали по суше

      Одиссей раскосый У Пей-Фу

      А южнее, где благоуханно

      Веет гоминдановский Кантон,

      Чан Кай-Ши по нотам Карахана

      Задает товарищеский тон.

      Но не веря в бабушкины сказки,

      В смысле власти тоже не профан,

      Не желает следовать указке

      В собственных владеньях Сун Чун-Фан.

      И повсюду с севера до юга,

      Не теряя времени и слов,

      Генералы ловко бьют друг друга,

      Путая все карты у послов.

      Все они как круглые сироты

      Добывают свой насущный рис,

      Каждому из них довольно роты,

      Чтобы сделать гражданам сюрприз.

      И не только жирного буржуя,

      Что от страха лезет под кровать,

      Даже самого Дуань Цзи-Чжуя

      Можно без труда арестовать.

      Ах, мечты под резкий звон трамваев,

      Для меня вы лучший витамин,

      Ибо я москвич Н. Н. Минаев,

      А не вейхайвеец Ник-Ник-Мин!

      Ибо даже в этот вечер майский

      Граждане, ругая свой домком,

      Выражаются не по-китайски,

      А уж слишком русским языком…

1926 г. 25 июня. Пятница.Москва

      Баллада об алиментах («По возможности без лирических фраз…»)

1

      По возможности без лирических фраз,

      Расскажу вам историю эту на ночь…

      Не в некотором царстве, а в республике у нас

      Жил гражданин Семен Иваныч.

      Было ему сорок восемь лет,

      Жил он, по-видимому, сыто,

      Ходил постоянно обут и одет,

      Ибо служил в кооперативе Госмыта.

      По вечерам он пил кефир,

      Мечтал почему-то о загранице,

      И пытаясь одолеть «Ордер на мир»,

      Каждый раз засыпал на третьей странице.

      Ну и жил бы себе, да и дело с концом!

      Но несколько странным его мать уродила:

      Неизвестно отчего напоминал он лицом

      Самого лучшего нильского крокодила.

      Крокодил, безусловно, очень хорош

      И даже пользуется уваженьем,

      Но если человек на него похож,

      Это нельзя назвать достиженьем!

2

      И в той же квартире номер шестой, —

      Как опишу сие хладнокровно! —

      Сияя своей пролетарской красотой,

      Цвела комсомолка Марья Петровна.

      Она имела жирные уста,

      Говорила нудно и слишком длинно,

      Была глупа и потрясающе толста

      И, по ее словам, невинна.

      И когда по ночам скрипела