Паранормальное рядом. Макс Гордон

бы, смотрел мне прямо в глаза, а второй, практически, вылез из картины. Славик, даже, остановился напротив, разглядывая это граффити. Цвет лица и глаз был подобран очень хорошо, а части тела были настолько пропорциональны и добавляли объема.

      – Интересно, сколько бы такая картина в Европе стоила, если бы ее вместе со штукатуркой туда вывести? – спросил Слава.

      – Таможня не пропустит, – пошутил я.

      Мы уже собирались идти дальше, когда Славка увидел боковой тоннель, уходящий от основного, по которому мы сейчас шли, в бок по крутой дуге. Тоннель не был пешеходным, по его центру бежали рельсы, теряясь там, где оканчивалось действие света, но располагались они слишком близко один к другому, да и стены тоннеля были гораздо уже, чем в уже привычных нам тоннелях метро.

      – Странный тоннель, я раньше не замечал его, – задумчиво произнес Славик.

      Откровенно говоря, я этот тоннель тоже не припоминал, хотя мы уже бывали тут не единожды. Но одно дело идти вместе со всей бригадой, как всегда, спеша в бытовку, чтобы переодеться и ехать домой на заслуженный отдых, и совсем другое дело не спеша прогуливаться тут вдвоем.

      – Ну что, зайдем посмотрим, куда он ведет? – спросил Славка, и тут же, прочитав сомнения на моем лице добавил, – да не боись, мы только с краю заглянем и все, а если он длинный, вернемся назад и пойдем дальше.

      – Ну ладно, пошли посмотрим, – я постарался не отвечать на поддевку Борика «не боись» и добавил с ехидством, – а куда ты с ломом-то поперся, или думаешь, что его здесь украдет кто-то?

      Свою сумку я бросил у поворота в тоннель, постаравшись поставить ее, как можно ближе к стене. Было мало вероятно, что кроме нас двоих в эту ночь тут пройдут еще чьи-то ноги, но, в отличии от Славки, который кинул молоток с ломом, прямо посреди прохода, я был осторожный человек и всегда думал о последствиях, вернее старался о них думать. Сняв с плеч казенные фонари и включив их, мы осторожно зашагали вперед по узкому тоннелю.

      Лампы потолочного освещения горели только в главном тоннеле и никакого источника света, кроме наших фонарей, в этом кротовом проходе, как его тут же окрестил Славик, не было. Пройдя метров тридцать вдоль тоннеля, наш путь преградил грубо сколоченный деревянный шит, с наклеенным поверх него полиграфическим плакатом, красочно сообщавшем о том, что прохода нет. Но пытливый, нетрезвомыслящий ум Борика такими фокусами не проведешь, поводив фонарем позади этого щита, он высветил из темноты второй щит, расположенный метрах в пяти за первым, который сообщал, что проход запрещен.

      – Интересно, так прохода нет, или он запрещен, вещи-то разные, – весело и вслух размышлял Славка. Пошли, Макс, проверим, который из них врет, – сказал он и зашагал в темноту узкого тоннеля.

      Тоннель был скучным и однообразным: серые, необработанные шершавее стены, высеченные, судя по всему, в скальной породе и не облагороженные бетоном, унылая, местами проржавевшая узкоколейка, шпалы которой были, в большинстве своем, деревянные, лампочки,