Стальные сны. Серебряный Клин. Глен Кук

близко, что шансов на это у них уже не останется.

      Я не знала, в состоянии ли мои люди держать себя в руках, Их опять охватило волнение. Накаленные и напуганные, они были слишком оживлены.

      – Поехали.

      Когда мы пересекли половину пространства, наблюдатели бросились врассыпную, словно куропатки.

      – Шадариты, – заметил кто-то.

      Так оно и было. Шадариты на конях, в униформе и при полном снаряжении.

      – Это люди Джахамараджа Джаха! – рявкнула я.

      Спутники выругались. Даже шадариты.

      Джах был их верховным жрецом в Таглиосе. Костоправ верил ему. Но в битве при Деджагоре жрец забыл о своем долге. Он и его конница покинули поле боя тогда, когда решался исход сражения. И многие стали свидетелями его бегства. Лично я считала, что, если бы Джах не покинул своих позиций, мы бы выиграли.

      И наверное, так оно и было. В момент, когда малейший перевес решал дело, Джах предпочел не рисковать.

      Думаю, он бежал, как только понял, что для этого настал удобный момент. Нутром почуял, что дела наши плохи, и решил обвести всех вокруг пальца – удрать со своей кавалерией. И таким способом завоевать авторитет, ведь теперь у него будет собственное войско. Не очень подготовленное, но войско, а войско – это сила.

      И к этому надо относиться серьезно.

      Я не успела отдать приказ к погоне, как пятеро шадаритов понеслись так стремительно, что было ясно, насколько они кипят от злобы. Глаза их налились кровью. К несчастью, преследуемые оказались более искусными в верховой езде.

      Но мне самой очень хотелось потолковать с теми. И я, пришпорив своего жеребца, стала их быстро нагонять.

      Рядовые лошади не могли и тягаться с моим жеребцом.

      Шадариты устремились к северной дороге. Я почти нагнала группу погони, когда они на гребне холма столкнулись с теми, кто ехал на юг.

      Лошади испуганно встали на дыбы Раздались крики, всадники полетели на землю.

      Я объехала шадарита, пытавшегося бежать едва вскочив на ноги Но потерял свой шлем. Поймав его за волосы, проволокла ярдов пятьдесят и только тогда обернулась, чтобы посмотреть на жертву этого столкновения.

      Так. Лебедь, Мотер и Нож. И этот проныра и болван. Колдун доморощенный. Копченый. И что теперь?

      Мотер, Копченый и Нож оставались на лошадях. Стеная и ругаясь, валялся на земле Лебедь. Затем он встал, выругался разок и, толкнув ногой упавшего шадарита, оглянулся в поисках своей лошади.

      Копченый был до чертиков перепуган. Он был белым, как полотно, и беспрерывно что-то шептал.

      Ни Мотер, ни Нож не обращали внимания на эту пантомиму. И я решила – значит, ничего страшного с Копченым не стряслось.

      Мой пленник пытался вырваться. Я отпустила его, протащив еще несколько ярдов, когда лошадь понеслась быстрее, чем он мог бежать. Он пролетел вперед, ободрав лицо о землю, и рухнул у ног Лебедя. Лебедь уселся на него.

      – А вы-то тут что делаете? – спросила я Мотера. Он был единственным из них, способным дать вразумительный ответ.

      – Нас