День, который никогда не настанет. Куив Макдоннелл

старческом лице. Эти глаза были похожи на неожиданную вспышку цвета на черно-белой фотографии.

      Старик держал в руках портрет жены в рамке, улыбавшейся миру из более счастливых времен.

      Все свои сбережения они вложили в «Жаворонок», надеясь благополучно и спокойно прожить остаток лет в этой деревне для пенсионеров, оборудованной «по последнему слову науки и техники». Полу показалось, что старика мучил ревматизм. Это было видно по тому, как он неловко прижимал к груди фотографию в рамке. Его жена страдала от рассеянного склероза. Когда «Жаворонок» рассыпался как карточный домик, она не выдержала.

      Пол видел по телевизору Десси О’Коннелла, зачитывавшего записку жены. Она писала, что ей жаль расставаться с ним, но ее пугает будущее. И что она не хочет стать для него обузой. И что денег, возможно, хватит, если останется только он один. Читая записку, Десси плакал. Ведущий ток-шоу спросил едва ли не шепотом, для чего он каждый день стоит у здания суда, сжимая в руках ее фотографию? «Чтобы помнить», – ответил старик. Больше всего Пола поразило отсутствие гнева. Казалось, этот человек совершенно его не испытывал. Он говорил, что понимает – все бесполезно. Никакой справедливости не будет. Он просто должен вспоминать о ней каждый день своей жизни и хотел бы, чтобы ее помнили другие. Встретившись с ним взглядом, Пол пожалел, что забыл ее имя.

      – Какая славная у вас собачка, – сказал старик, нагнувшись и погладив Мэгги по голове. Затем выпрямился, слегка сморщившись от боли. – Судебный процесс аннулирован из-за нарушения процедуры, – поведал он без эмоций. – Об этом сказала одна из тех милых девчушек, которые иногда выносят мне чай и бутерброды.

      – О, – только и смог ответить Пол.

      – Они поддерживают меня, хоть и не обязаны. Очень добрые девушки. Пару раз даже разрешили сходить в туалет. Люди ведь в основном хорошие…

      Пол кивнул.

      – Думаю, им больше не придется мне помогать. Все кончено.

      Старик опустил глаза, будто эта мысль посетила его впервые. В одну минуту вся его оставшаяся жизнь превратилась в длинную пустую дорогу.

      Он слишком устал, чтобы по ней идти…

      – Но если были нарушения, то судебный процесс должны начать заново, разве нет? – спросил Пол.

      Десси О’Коннелл рассмеялся мягким невеселым смехом.

      – А какой смысл? Как мне сказали, выяснилось, что один из присяжных близко связан с кем-то, кто потерял все деньги в «Жаворонке». Но попробуйте найти хотя бы дюжину людей, не знакомых ни с кем из тех, кого эта беда коснулась.

      Старик кивнул в сторону складного стульчика, зонта и одеяла, указывавших на место, где он провел последние несколько месяцев, – слева от главного входа, у перил.

      – В первые две недели нас было намного больше, – сказал он. – Протестующих, я имею в виду. Была одна хорошая семья и много других людей, но все они постепенно исчезли. Наверное, у большинства людей имеется и другая жизнь…

      Внезапно их разговор был сметен вспышками фотокамер и потоком выкрикиваемых вопросов. Хартиган, Блейк