Почему мама снова навеселе. Джилл Симс

что такое старость, им еще до этого так далеко. Они сейчас только тем и заняты, что хештеги лепят в инстаграме, в подкастах щебечут о вещах, которых мне не понять, типа в чем польза «бронекофе» или кимчи. Ну да ладно. Семнадцать лет назад. «Малыши и музыка». Каждое утро пятницы я ходила на музыкальные занятия для малышей. Каждую пятницу рано утром я садилась на твердокаменный холодный церковный пол, пытаясь удержать на коленях извивающуюся, бунтующую Джейн и при этом хлопать в ладоши, распевать с другими улыбчивыми счастливыми мамашами нудную песенку про веселый паровозик.

      Так, чем еще я тогда занималась? Все как-то смутно помнится. Я много ходила пешком. Реально, очень много. Бесконечные прогулки в парке, раскачивание качелей, кормление уток, а вот сейчас, оказывается, запрещено кормить уток хлебом, а это значит, что теперь я вполне могу начинать разговор с фразы «А вот в мое время!», точь-в-точь как моя бабуля, и мне страшно думать, что следующим у меня может вырваться какое-нибудь неприличное расистское высказывание, за которое мне сделают замечание (и вполне оправданно), на что я отмахнусь и отвечу: «В мое время все так выражались, деточка». И если такое случится на публике, то вполне возможно, что какой-нибудь активный гражданин напишет в Daily Mail очередную скептическую статью о «Закате политкорректности», в которой неправильно укажут и мой возраст, и стоимость моей недвижимости.

      Еще я тогда очень часто делала пюре из овощей, которым Джейн в меня же плевалась. Не сразу до меня дошло, что все те вычурные блюда по рецептам Аннабель Чертовки Кармель, которая безапелляционно заявляла, что абсолютно все дети обожают ее стряпню, Джейн на дух не переносила, а потому наотрез отказывалась есть. Однажды, спустя час уговоров съесть хотя бы ложечку той бурды, которая получилась в результате измельчения, протирания, выпаривания, пюрирования, сдабривания моими слезами, мой взгляд упал на фотографию лучезарной Аннабель на обложке ее поваренной книги, и тут у меня в голове перемкнуло. Я вынесла эту книгу на улицу, швырнула ее на землю и стала топтать со всей силы, сквернословя на чем свет стоит. От этого мне так полегчало, что я решила сделать то же самое с другой книгой, только уже за авторством Джины Негодяйки Форд.

      Потом были попытки вернуться на работу. Джейн было полгода, и я грызла себя за то, что меня не мучает совесть, когда я оставляю шестимесячного ребенка на попечении чужих людей в детском центре, что, по мнению моей матери, было неприемлемым, ведь более подходящий вариант для нее – нанять на полный день нянечку, как делала моя старшая сестра Джессика, а не подвергать Джейн пагубному влиянию компании простых детей с их дурными замашками, потому что в таком нежном возрасте они все быстро впитывают и потом уже с этим трудно бороться. Моя мать смутно представляла себе, какие такие дурные замашки могла перенять Джейн в столь юном возрасте, а уж из каких средств я должна была оплачивать няню на целый день, она не знала и подавно. Истинное блаженство заключается в том, что ты переступаешь порог детского центра,