Ярость воды. Нина Трамунтани

разделением. Мы не воюем. Мы просто хотим быть уверенными, что ты в безопасности.

      Как раз этот факт меня и беспокоил среди прочих.

      – Почему?

      – Ты одна из нас, – произнес он как будто это само собой разумеется. Как будто я не узнала буквально сутки назад, что этот мир вообще существует.

      Нерон осторожно положил руку мне на плечо.

      – И кроме того, ты – невинная молодая девушка, которая не должна быть наказана за ошибки своих родителей.

      С этими словами он отвернулся от меня и прошел через ворота, которые открылись перед нами. Не стану отрицать, я испытывала благодарность за то, что Нерон на самом деле отвечал на мои вопросы, даже если все еще не доверяла ему. Вчера он показался мне гораздо менее симпатичным. Но никто не сможет обвести меня вокруг пальца, пока не составлю свою собственную картину происходящего.

      Мы проигнорировали тот мост, который я пересекла, когда прибыла сюда на гондоле, прошли несколько метров вокруг здания, пока не обнаружили луг, который я недавно видела из окна. Здесь все еще сидело несколько человек.

      Девушка устроилась на скамейке прямо на берегу, свою гитару она оставила в траве. Маленький мальчик сидел рядом с гитарой, прислонившись к согнутым ногам молодого человека, который лежал на спине и курил. Как я заметила еще в комнате, все были одеты в синее, но одежда оказалась настолько разной, что с близкого расстояния я едва бы обратила внимание, что это один и тот же цвет. Элегантная, спортивная и, в случае с девушкой, сексуальная.

      Когда мы приблизились, вся компания подняла глаза, и выражение лиц в течение нескольких секунд менялось от растерянного к удивленному и наконец к отстраненному. Что происходит?

      Такое впечатление, что Нерон не заметил их реакции или она его не волновала. Поэтому с сияющей улыбкой он начал представлять нас, сопровождая слова жестами.

      – Киана, это Майла, Декстон и Кельвин.

      Нерон указал сначала на девушку с гитарой, глубоким декольте и темными блестящими дредами, потом на маленького парня с раскосыми глазами и на темнокожего подростка, который сел в траве и снова закурил.

      Они, в свою очередь, подали мне руки, но тут же отвели взгляды, как будто не желали слишком долго смотреть мне в глаза. Только девушка задержала взгляд на мне и на мгновение нахмурилась, прежде чем с улыбкой, столь же широкой, сколь и фальшивой, протянула ладонь.

      Не знаю, почему они так странно отреагировали, но ощущение, что мне не рады, для меня не в новинку. В Морли, где я выросла, всегда так казалось. На самом деле я нигде по-настоящему не вписывалась, и только мои друзья стали для меня поддержкой.

      Я никогда не понимала, как некоторым удается быстро налаживать контакт, собирая вокруг себя толпы народа, словно они являются звездными гостями на идеальной вечеринке. Я ненавидела вечеринки, куда приходила без друзей. На них я почему-то всегда говорила что-то не то или вела себя слишком спокойно, слишком странно и в какой-то момент уже сама не желала оставаться частью этого.

      Наверное, поэтому я и не обманывалась, что в этом городе