Версальский лабиринт. Басни Шарля Перро. Шарль Перро

прочие формы материи, стремится постоянно сделать из настоящего некую итерацию прошлого (хотя, говоря объективно, вполне справедливо)?

      Именно поэтому в искусстве и возник классицизм, правивший бал с середины XVII до начала XIX века. Одной из примет стиля стали многочисленные отсылки к литературе эпохе античности, а также различные её интерпретации. В особенности досталось Эзопу: короткий и простой сюжет басен, почти афористичное сжатие и при этом претендующая на мудрость глубина мысли идеально вписывались в мольеровский императив: «Развлекая – поучай, поучая – развлекай!», отчего количество интерпретаторов составит, пожалуй, несколько десятков, если не добрую сотню: достаточно вспомнить Жана де Лафонтена и Ивана Андреевича Крылова, а уж подражателям их и вовсе несть числа. Теперь хотелось бы вернуться к самому баснописцу.

      А был ли Эзоп? Или это очередной литературный Франкенштейн вроде Козьмы Пруткова? Многие спорят об этом до сих пор. Первым существование Эзопа поставил под сомнение Мартин Лютер, а после и филологи подлили масла в огонь; теперь же многие максимум что говорят, так это то, что у Эзопа был прототип. Хотя так ли это важно? Образ же получился, и какой! Одна только внешность чего стоит! «С виду он был урод уродом: для работы негож, брюхо вспученное, голова что котёл, курносый, грязный, кожа тёмная, увечный, косноязычный, руки короткие, на спине горб, губы толстые – такое чудовище, что и встретиться страшно. А ещё того хуже – был он немой и совсем не мог разговаривать». А уж мысли!

      Самое интересное в баснях Эзопа – их матричность. Разберём басню «Мышь и лягушка» и её переводы и интерпретации.

      Эзоп

      Сухопутная мышь на свою беду подружилась с лягушкой. И лягушка, задумав дурное, привязала лапку мыши к своей лапе.

      Сперва они вышли на сушу, чтобы закусить полевыми колосьями; но потом, когда они приблизились к берегу пруда, лягушка при виде воды воспрянула духом, закричала «брекекекекс коакс!» и потащила мышку за собою прямо в глубину.

      Несчастная мышь, наглотавшись воды, раздулась, умерла и поплыла по пруду, привязанная к лягушкиной лапе.

      Её заметил коршун и схватил в когти; а лягушка на привязи потащилась следом за нею и сама так же досталась на обед коршуну.

      [Даже и у мёртвого есть защита, ибо божественная справедливость надзирает над всем и, воздавая мерой за меру, блюдет равновесие.]

      Перевод Михаила Гаспарова

      Перро и Бенсерад «Версальский лабиринт»

      Желая утопить крысу, лягушка предложила ей прокатиться на своей спине через всё болото. Одну из лап она привязала к крысе – для безопасности, но на самом деле для того, чтобы утянуть на глубину. Коршун увидел сверху тонущую крысу, вытащил её, а заодно и лягушку да съел обеих.

      Всё предательство – или позор, или гнусь:

      И обман для победы не избавит от бед.

      Как бы всё хорошо ни обставить, боюсь,

      Что предатель однажды погибнет вослед.

      Перевод Ганса Сакса

      Бенсерад «Басни Эзопа в катренах»

      Лягушка с крысой посреди болота повстречались

      Да о своих делах сосредоточенно общались.

      Тут коршун налетел на них —

      И съел двоих.

      Перевод Ганса Сакса

      Их современник Жан де Лафонтен

      «Кто хочет обмануть другого, тот нередко

      Сам попадается», – сказал Марлен давно.

      Сужденье это очень метко,

      Да жаль, в наш век состарилось оно;

      Однако же вернусь к повествованью.

      У берега пруда откормлена, жирна,

      Предавшись сладкому мечтанью,

      Сидела Крыса: видимо, она

      Совсем была не склонна к воздержанью.

      С ней разговор Лягушка завела

      И молвила: «Я угощу на славу,

      Пойдём ко мне». Пришёлся зов по нраву —

      И Крыса радостно согласие дала.

      Какие ж тут ещё, казалось бы, приманки!

      Однако же Лягушка ей поёт

      О редкостях трясины и болот,

      О прелестях диковинной гулянки

      Под гладью тинистою вод,

      О том, как, побродив по всем болотам этим,

      Она вернётся с гордостью домой

      И в добрый час расскажет детям

      Про жителей страны чужой,

      Про управленье, общество и нравы

      Лягушечьей державы.

      Всё хорошо, да горе только в том,

      Что Крыса плавает с трудом.

      Но Квакушка и здесь нашлася: Крысы ногу

      К своей ноге привязывает вмиг,

      С подругой вместе в воду – прыг!

      И вот пускаются в дорогу…

      Но,