По спирали движение. Тира Видаль

теперь свое преимущество, пусть и по такому ничтожному поводу, как произнесение несколько необычных слов.

      Гном попытался встать на ноги, но Строй довольно ощутимо пнул его ногой, и бедный карлик снова полетел в пыль, больно ударившись коленом о камень. Но он терпел. Что ему оставалось? Надо было спасать ситуацию.

      Наглумившись над маленьким беспомощным человечком, мальчишки решили освежиться пивком. Они еще никогда не пробовали спиртного. А тут такой случай. Родители вернутся домой поздно, и им явно будет сегодня не до сыновей, а к утру винные пары испарятся, и никто ничего не узнает. Гном не станет трепать языком. Это не в его интересах. Если такое событие станет достоянием Дейзихербора – несдобровать никому. И Рансолю в первую очередь. Мэр Антигал не терпел пьянства и разгильдяйства на своей территории. Он строго следил за порядком в городе, благодаря чему город славился чистотой и спокойствием.

      Строй откупорил бутылку, и ребята, выхватывая ее друг у друга, попеременно глотали пенистую жидкость, даже не понимая вкуса напитка, словно боялись, что кто-нибудь застанет их за этим неблаговидным занятием.

      Гном терпеливо ждал. Прошло несколько томительных минут, прежде чем зелье стало действовать. Лицо Строя вдруг сделалось пунцовым, он соскочил с дерева, начал кашлять и задыхаться. Лоб его покрылся испариной, глаза остекленели. Как солдат, он встал по стойке смирно и отчеканил чужим металлическим голосом, преисполненным раскаяния:

      – Прости меня, Рансоль, это я взял Чашу.

      Антоний во все глаза смотрел на друга, не понимая, что с ним происходит и о какой Чаше идет речь. Воцарилось неловкое молчание. Спустя несколько мгновений Строй словно очнулся ото сна. Он тряхнул своей рыжей головой, отгоняя наваждение… И вдруг заплакал горько, навзрыд. По лицу его катились крупные слезы, оставляя мокрый след на щеках. Его некогда гордо-презрительное выражение лица сменилось наивным детским выражением испуганного ребенка.

      Он сам не понимал, что с ним происходит, и от этого ему делалось еще страшнее. Вытирая мокрое от слез лицо рукавом пиджака и оставляя грязные разводы, он не переставая просил прощения и никак не мог остановиться.

      Рансолю стало жаль мальчика. Он достал платок и дал тому высморкаться. При этом он отвернулся, чтобы не вгонять и без того перепуганного насмерть ребенка в еще большее смущение. Он подождал, пока Строй немного успокоится и сможет рассказать, что произошло.

      Оказалось, мальчишки играли в свои игры и дорога привела их к домику Рансоля, как и предполагал Элой Абасси. Пробегая мимо хижины гнома, Строй мельком глянул в окно и заинтересовался, что это гном делает на коленях. Он всмотрелся внимательнее и увидел, что он что-то прячет в полу. Юный маг присел под окном и выждал время, когда хозяин дома уйдет. Открыть нехитрый дверной замок оказалось делом пустяковым. Достаточно было произнести заклинание: «Триоро!» – и дверь открылась сама собой. Мальчишка вскрыл тайник и увидел Чашу. Он слышал