Грозный идол, или Строители ада на земле. Анатолий Эльснер

всех лютых зверей, от человека недоброго, который прицепится: дайте паспорт, а у нас его нет. Поживем, и дети у нас будут, а потом…

      Он остановился с видом смущения, глядя на Демьяна, так как последний неожиданно захохотал.

      – Что смеешься-то? Разве я несуразное что сказал?

      – Расписал больно уже, вот мне и смешно стало, – проговорил старший брат своим басистым голосом, весело смеющимися глазами глядя на Осипа. – Вот и наши бабы смеются.

      Действительно, обе женщины, взявшись за руки, подплясывая и ласковыми глазами поглядывая на Осипа, с неудержимой веселостью звонко хохотали. – Ну, что гогочете вы, бабы! – воскликнул Осип.

      – Да вот рожать много придется нам по твоему рецепту, – ответила его жена, не переставая хохотать. – Думаю, что ни год, то двойней или тройней придется рассыпываться, потому ты, чаю, целое царство хочешь основать.

      – Бабы – дуры, не смотри на них, Осип. Что куры кудахтают, что бабы смеются – все одно. Я же вот что тебе отвечу на твои слова: бежать нам еще далее ни к чему, потому и тут пустыня, паспортов, значит, и не потребуют… Селись, где хочешь, работай над землей, она Божья… Будем хлеб есть от трудов своих, а бабы детей рождать, чего лучше…

      – А если нас по загривку да плетьми, как беглых… что тогда? – воскликнул Осип дрогнувшим от волнения голосом, и слова, сказанные им, были так ужасны, что женщины, как бы сразу похолодев, неподвижно уставили на него свои испуганные глаза.

      – Плетьми! Ну, брат, шутки шутишь. Теперь я прямо ножом в самое сердце…

      Демьян грозно посмотрел на брата, черные глаза его сверкнули и в руках блеснул нож.

      – Оставь эту штуку, спрячь ее, с ней всегда плохо, и пока в руках она, от беды к другой будешь переходить…

      Говоря все это, Осип заставил брата спрятать его нож и продолжал:

      – Лучше уйти нам, где нет никого, окромя зверя, чем с человеком войну вести. Здесь не так уж пусто, как ты гадал, вон, смотри…

      Осип указал рукой на высокую отвесную скалу. Внизу зияла пропасть, а над нею по узенькой площадке, между скалой и пропастью, тянулись один за другим несколько всадников в папахах, бурках и с ружьями на спине.

      Все стояли с устремленными на них одновременно с любопытством и испугом глазами, а Демьян даже с восторгом.

      – Ловкие, черти! Почти что висит над бездной, а смотри, сидит на коне царем каким.

      – Вот так и чудится, что стражники с нашего села Кулаки, и схватят нас, и к земскому отведут, и пропадай головушка моя, – испуганно проговорила жена Демьяна.

      – Баба – дура. Стражник – христопродавец, холоп и куриная душа, а это – орлы… разбойники, это вот вернее будет.

      Проговорив это, Демьян снова стал любоваться видом всадников, лошади которых спокойно ступали по краю отвеса.

      – Коли разбойники, то уже не так страшно… – начала было его жена, но Осип решительно проговорил:

      – Идем дальше искать места, где не ступала бы нога человеческая. В пустыню пойдем, и пустыня одна нам ответит, клейменым людям: мир