Вкус памяти. Кровь королей. Таня Свон

вернули сэйки и Мергер будущему королю. Просто не понимаю, почему?

      Я оторвала взгляд от своих пальцев и внимательно всмотрелась в смуглое лицо Одри. В темноте не было видно цвета ее глаз, но я и так помнила их ореховый насыщенный оттенок. Сейчас они слабо поблескивали в свете далеких огоньков окон и редких уличных фонарей.

      – Не понимаю. – Одри склонила голову набок, и львиная грива кудряшек чуть покачнулась.

      – Сейчас такое неспокойное время, – устало обронила я, – меня пытались убить, чтобы не допустить правления Хагена. Вампиры недовольны законами, которые установили Колдрены. Им не нравится лимит на кровь, раздражает мнимое равенство с людьми.

      – Не все вампиры такие, – в сердцах выпалила Милли, которая тоже не была человеком.

      – Знаю. – Я кивнула ей. – И именно этого не понимаю. Почему вы предпочли выдать меня Хагену, подстроили мои испытания так, чтобы в итоге я попала к военным? Почему не убили или не отняли Мергер? Столько запретов рухнет, если вампиров возглавит кто-то другой…

      Одри и Милли пораженно молчали, слушая мои слова. Девушки не ожидали, что вместо обвинений и обид я начну философствовать.

      – Возьми, – Милли пододвинула ко мне свой стакан, – станет легче.

      Я понюхала жидкость в нем и сморщила нос:

      – Пахнет отвратно. Что это?

      – Сидр. Попробуй, на вкус он ничего, – посоветовала Милли.

      Пожав плечами, я доверчиво глотнула и скривилась. Вроде яблочный сок, но отдает чем-то странным…

      – Ты никогда не пила алкоголь? – рассмеялась Одри, а я помотала головой, все еще сжимая в руках почти полный стакан:

      – Я росла паинькой. Кружки, секции, научные работы… Из спиртов я знала только те, что проходили в школе на химии.

      – А теперь малышка выросла и пошла в отрыв! Родители больше не указ? – попыталась пошутить Милли, но вместо смеха у меня из горла вырвался сдавленный всхлип.

      Боль пронзила грудь, глаза защипало от подступающих слез. Одри, которая знала явно больше своей подруги, от души дала той хорошую затрещину.

      – Ауч! За что?! – взвилась Милли, а Одри шикнула на нее.

      Губ коснулась натянутая, дрожащая улыбка, и я поспешила спрятать ее за стаканом, который опустошила одним глотком. Теперь горло горело не от подступающих рыданий, а от напитка, который я залпом влила в себя.

      – Ух. – Я отодвинула опустевший стакан, подперла щеки ладонями и несколько раз тяжело вздохнула.

      – Ты в порядке? – осторожно спросила Милли, а я вместо кивка моргнула.

      – Есть еще? – вместо ответа поинтересовалась я и кивнула на стакан.

      Милли удивленно округлила глаза, густо подведенные карандашом, но в следующую секунду расплылась в улыбке. Она наклонилась под стол, что-то звякнуло, а потом передо мной оказалась почти полная бутылка без этикетки и еще пара стаканов.

      Пока Милли наполняла наши стаканы алкоголем, я вновь обратилась к Одри:

      – Ну? Так почему вы сдали меня Хагену? Почему предпочли старую систему, а не переворот?

      – Не могу