Война солнца. А. Дж. Риддл

– только не без нее. Он хочет причинить вред тому, что ранило его.

      Мы копаем пятнадцать минут, пока не добираемся до игрушек. Чучело медведя. Десяток маленьких фигурок животных. Пластиковый сарай, разбитый на куски. Желтая ограда, которая должна была обойти сарай, вся смята. Простыни с мультяшной принцессой и принцем – персонажи, которых я не узнаю.

      Там также есть маленькая детская палатка, опорная рама которой изогнута, но ткань по-прежнему не повреждена. У Элли есть такая же. У себя в голове я могу представить, как будто она установлена в нашей гостиной. Круглая с коническим верхом, красно-белые полосатые стены, над входом висят синие занавески. Я вижу, как она прячется внутри, я смотрю сквозь синие створки, чтобы напугать ее, и звук ее смеха заполняет маленький дом.

      Я наклоняюсь, чтобы поднять синие створки входа. И замираю при виде руки ребенка. Я зову Григория, и когда он подходит ближе, я осторожно раскрываю палатку, открывая белокурые пряди волос, слипшиеся от крови. Срывая перчатку, я отбрасываю ее волосы и легонько кладу пальцы на шею.

      Глаза застилают слезы, когда я чувствую слабое биение пульса.

      Очевидно, что АтлантикНет не работает, поэтому у меня нет возможности посмотреть, кто здесь жил, и я не узнаю эту девочку. Я бы хотел назвать ее по имени, но вынужден ограничиться лишь:

      – Эй, ты меня слышишь? – И поворачиваюсь к Григорию: – Давай посадим ее в транспорт.

      Мы осторожно поднимаем ее и несем через обломки. Она совершенно безвольно висит в наших руках и кажется такой хрупкой. Она выше, чем Элли, возможно, трех-четырех лет. Я полагаю, что она спряталась в своей палатке, когда услышала рокот. Ее родители сказали ей идти туда? Мы не нашли их тела. И, исходя из показаний дронов, я знаю, что мы обнаружим, если продолжим искать.

      В грузовике я быстро провожу наружный осмотр. На лодыжке девочки сине-черный синяк. Подобный ушиб есть и на ее левой руке, но он выглядит более серьезно; кость, вероятно, сломана.

      – Что нам делать? – спрашивает Григорий.

      – Без понятия.

      – Разве ты не доктор?

      – Технически, да.

      – Ну, и что, технически, тут можно сделать?

      Закрыв глаза, я тру пальцами веки.

      – Не знаю, Григорий.

      Холод, отсутствие сна и постоянные боли начинают влиять на меня.

      Григорий непоколебим.

      – Что ты имеешь в виду, что ты не знаешь?

      – У меня была практика в экстренной медицине двадцать лет назад, но с тех пор я ее никак не касался.

      Он вскидывает руки вверх.

      – Я помню вещи, которые я узнал двадцать лет назад.

      – Ты достаточно уверен в этом, чтобы рисковать чьей-то жизнью? Жизнью ребенка? Когда ты можешь причинить больше вреда, чем пользы?

      – Хорошо, хорошо. Не будь таким чувствительным.

      Долгое время мы просто сидим и смотрим на девочку. Она выглядит так мирно, как будто она только что заснула. За исключением пятна крови на лбу. Ну, это-то я могу сделать.

      Я беру спиртовую салфетку из аптечки и очищаю рану. Девочка вздрагивает,