Академия адептов, колдунов и магов. Проверка для магистров. Галина Гончарова

не было – пришлось вернуться к Рональду. Какие уж там конфеты – не зареветь бы в голос! Ох, только не на улице!

      Держись, Лин!

* * *

      Кто говорит, что у судьбы нет чувства юмора?

      Не успела Линда войти, как тут же столкнулась с отцом. И не был бы лэр Далг столько лет начальником гарнизона, если б не подмечал все, даже самые мельчайшие детали. Тем более в облике родного и любимого чадушки!

      Вот и сейчас…

      Глаза горят, волосы растрепались, лицо возмущенное… все тут понятно.

      Что-то случилось. Что именно? Этот вопрос лэр Далг и задал дочери.

      Линда подумала пару минут – и не стала скрывать:

      – Я сейчас познакомилась со своей матерью.

      Винон Далг поднял брови:

      – Да неужели?

      – На улице ко мне подошла ританка, сказала, что она моя мать и показала перстень. Твой. Фамильный. Тот самый. Я его не проверяла, но магией там фонило.

      Лэр Далг молчал. Нехорошо так, играя желваками на скулах.

      – Она говорила, что ты хотел ее убить, поэтому она и сбежала.

      – И?

      – Я ее выгнала. То есть прогнала… обозвала утробой и ушла.

      Лэр Винон рассмеялся. Нехорошо так, зло:

      – Правильно обозвала. Но постеснялась зря. Надо было не обзывать, а бить наотмашь – еще и мало было бы!

      – Отец?

      Таким злым Линда его еще никогда не видела.

      – Не хотел я. Но раз уж эта дрянь появилась… и да, детка. Она тебе не мать.

      – Почему?

      – Я провел тебя через ритуал разрыва родства еще в детстве. Ты полностью моя дочь, до кончиков волос.

      – А внешность?

      – Я тебе говорил и повторю – ты копия бабушки, моей матери. Только портретов у меня не сохранилось.

      – А я думала, ты врешь.

      – Линда Арана Далг, вас давно пороли?

      – Пап, так что ты мне хочешь рассказать? – мудро перевела тему Линда.

      – Не хочу. Но надо… знаешь, в юности мы все идеалисты и максималисты. Мечтаем подвиг совершить, дракона побороть, короля спасти… а потом жизнь быстренько обламывает крылья.

      Линда молча слушала. Отца никогда на философию не тянуло, так что долго приступ не продлится. И верно…

      – Мне было двадцать лет. Недавно в столице, перспективный гвардеец…

      – А…

      – Она танцевала на площади, – голос отца стал глухим, глаза затуманились. – Она танцевала, и юбка развевалась, и браслеты звенели, и волосы… у нее волосы были – копна кудрей. И я, как мальчишка… да и был я тогда мальчишкой!

      – У вас все началось?

      – Да. Я ей даже замужество предложил. Готов был жениться в любую секунду. Она смеялась, принимала подарки, но встречаться старалась втайне, говорила, что поломает мне карьеру… я не слушал. Не хотел слышать. А потом она пришла однажды ночью.

      – И?

      – Сама обняла меня, первая, сама согласилась на замужество…

      И с чего бы такие радости? Да только с одного. Для простолюдинки – одна ответственность за содеянное, для жены дворянина, пусть даже не дворянки, – совсем другая. У Линды никаких сомнений и рядом не было.

      – Она