Тайна старой графини. Наталья Александрова

стало быть, поселите здесь эту особу? – холодно осведомилась Екатерина.

      – Я поступлю, как сочту нужным! – отрезал Петр. – И впредь, сударыня, извольте относиться к Елизавете Романовне со всем возможным уважением. Эта особа, как вы изволили выразиться, по всем понятиям куда достойнее вас…

      – Не нужно, государь! – вполголоса проговорила Воронцова.

      – Не беспокойтесь, душа моя! – Петр ласково коснулся ее руки. – Моя запасная мадам должна понимать, что к вам надлежит относиться почтительно!

      – Вот как! – Екатерина повернулась к двери, чтобы выйти.

      – Вот так! И извольте стоять и слушать, когда с вами разговаривает государь! И хочу предупредить вас, что вам должно вести себя самым безупречным образом, чтобы не навлечь на себя мой гнев, а также во всех необходимых случаях являться и сопровождать меня, когда того требуют приличия.

      – А до вас оные приличия не относятся? – резко промолвила Екатерина.

      – Я – государь! – отрезал Петр. – Все, сударыня, больше я вас не задерживаю!

      Катя узнала о том, что произошло со свекровью, от секретарши Аллы. Та позвонила вечером в поисках Петра, потому что мобильный у него был отключен.

      – Его нет, – сказала ошеломленная Катя, – наверно, он в больнице.

      Алла как-то странно хмыкнула и повесила трубку, попросив передать Петру Федоровичу, что завтра в десять утра совещание придется проводить ему.

      Муж явился только после двенадцати, когда у Кати уже рука устала тыкать в кнопки мобильника.

      – Где ты был? – Она подошла ближе, пахло от него спиртным и еще чем-то чужим, незнакомым.

      – Мать в больнице, – бросил он вместо ответа.

      – Я знаю, мне звонили. Как она?

      Муж раздраженно отмахнулся и сбросил пальто на руки вбежавшей Валентине.

      – Ванну! – сказал он. – И коньяка туда принеси!

      – Сию минуту!

      Катя бросила на домработницу испытующий взгляд и успела заметить какое-то странное выражение. Не то злорадство, не то удовлетворение. Валентина поскорее опустила глаза, в которых было написано: «Знаю, да не скажу!»

      Ее отвлек телефонный звонок. Чужой равнодушный голос сообщил, что Елизавета Петровна Коваленко скончалась час назад в палате реанимации, не приходя в сознание.

      Катя аккуратно положила трубку и сделала шаг в сторону ванной, где плескался муж. Но неожиданно задержалась, потому что ее пронзила мысль: если бы муж был в больнице, то он бы знал о смерти матери, если же он был не в больнице, то где же он тогда пропадал весь вечер?

      И этот незнакомый запах, и взгляд Валентины – а я знаю! Что она такого знает, чего не знает Катя? Неужели у мужа кто-то есть? Катя ничего не замечала. Хотя не было же ее две недели, вот он и успел. А все свекровь, не пустила его с ними отдыхать!

      Тут Катя осознала, что свекровь только что умерла, и устыдилась. Так вот отчего вчера в глазах ее была нечеловеческая усталость и тоска! Смертельная тоска…

      Как ни искала Катя, она не могла найти в своей