Магиня. Александра Лисина

А если ничего, то и время тратить не стоит.

      Он странно дрогнул.

      – Тебе будет плохо.

      – Это же ненадолго, – шмыгнула она носом. – И ты сам сказал, что мне нужно совершенствоваться. К тому же большую часть своих учебников я уже прочитала, так что скоро они вовсе закончатся, и у меня все равно останется много свободного времени. Почему бы не потратить его с пользой?

      Марсо надолго замолчал, пристально разглядывая оживившуюся и заметно порозовевшую собеседницу, которой, кажется, эта трудная работа была нужна чуть ли не больше, чем ему самому.

      – Хорошо, – согласился маг. – Мы попробуем. Но потихоньку, чтобы тебе не было больно. Время у нас есть, терпением я тоже запасся, а ты… ты ведь не собираешься отсюда сбегать?

      – Нет, – слабо улыбнулась Айра.

      – Отлично. Тогда завтра и начнем.

      Глава 4

      За неделю количество пленников на корабле Кратта возросло в несколько раз. Кого-то, как Вэйра, продали в рабство в придорожном кабаке, кто-то упился вусмерть на радостях от удачно завершенного дела, кого-то с позором вышибли из родного села, а кто-то просто в недобрый час вышел на дорогу.

      Люди были разные. И по-разному попадали в кабалу: Вэйр видел несчастных, которых затаскивали на палубу волоком. Видел тех, кого приводили в кандалах и опутанных цепями. Видел мертвецки пьяных и не соображающих, кто, куда и зачем их ведет. Видел одурманенных сонным зельем, ослабленных, избитых, вываленных в пыли или добровольно бредущих, безучастно глядя себе под ноги…

      Но Кратту этого было мало. Все семнадцать пар весел «Красотки» были укомплектованы гребцами, немаленький трюм забился под завязку, места для пленников катастрофически не хватало, а он все рыскал вдоль берега, как голодная акула возле лежбища морских котиков.

      А еще он знал толк в перевозке пленников, потому что они всегда были на виду. Даже ночью. Даже когда ели, спали или оправлялись. Их будили с рассветом, давали по миске еды, затем скрупулезно проверяли кандалы. Пару-тройку человек (из тех, кто построптивее) для острастки награждали несколькими ударами кнута или тумаками, от которых бедняги по полдня приходили в себя. Иногда избивали рабов вовсе без повода, лишь затем, чтобы отвести душу, а потом какое-то время почти не трогали. И только изредка, если не было ветра, требовали браться за весла.

      Вечером их снова осматривали, тщательно проверяя оковы, а на ночь оставляли в покое. При этом если спящие на палубе гребцы могли хотя бы дышать свежим воздухом, то те, кого везли в трюме, задыхались от тесноты и вони собственных испражнений.

      Вэйр, представив, что должны были испытывать брошенные туда люди, внутренне содрогнулся и решил, что ему еще повезло: лучше целый день ворочать тяжелое весло, дважды в сутки есть воняющую помоями похлебку, терпеть тычки, издевательский смех и удары кнута, от которых на спине потом оставались длинные кровавые полосы, чем заживо гнить внизу.

      Судя по всему, Кратт не особенно дорожил теми пленниками. В трюм сбрасывались все больные, увечные и даже самые обычные