Следовать новым курсом. Б. Беломор

и матросы. На броненосцах остались стояночные вахты и те, кто наказан за всяческие провинности. Увы, в этой гнусной дыре разложение команд идёт невиданными темпами…

      – Старые добрые традиции королевского флота, – насмешливо сощурился лейтенант. – Плеть, ром и содомия[2], не так ли? Да, наивно было бы ждать от них самопожертвования…

      Тишину снова разорвали выстрелы – на этот раз палили на «Инконстане».

      – Кому ещё неймётся… – начал брюзгливо лейтенант, но договорить не успел. Громовой рык взрыва заглушил все прочие звуки. Над фрегатом вырос огненный столб, огненно-яркий в предрассветном сумраке. Остелецкий видел, как повалилась за борт грот мачта, как обречённый фрегат лёг на правый борт и стал стремительно погружаться в неглубокие воды гавани.

      – Это не ваши мины, – прохрипел Хорнби. Ладони его, покрытые с тыльной стороны редкими седыми волосками, судорожно сжимались и разжимались. – Коммандер Мак-Класки предпочёл смерть бесчестью.

      Лейтенант коротко глянул на собеседника.

      – Вы ему завидуете?

      Гул голосов на палубе перекрывали короткие, требовательные команды на русском и турецком языках.

      – Как видите, ваше превосходительство, матросы решили пожить ещё немного, – холодно заметил Остелецкий. – И не стали дожидаться вашего позволения сдаться. А я ведь вас предупреждал!

      Хорнби дёрнулся, будто его кольнули шилом, и повернулся к лейтенанту. Лицо его приобрело тёмно-морковный цвет.

      – Вы… всё, что вы тут творите, – это бесчестно! Это против правил цивилизованной войны!

      – А науськивать нигилистов на убийство государя – это честно? А устраивать кровавую бойню в чужой столице – это не против правил?

      В глазах русского сверкала такая ярость, что Хорнби невольно вздрогнул.

      – Вы не сможете доказать…

      Остелецкий пожал плечами.

      – Я и не собираюсь, ваше превосходительство. Пусть в этих тонкостях разбираются дипломаты и историки. Лет эдак через пятьдесят. А сейчас начинается самое интересное. Правда, вы не сможете принять в этом участие – но и в положении зрителя, согласитесь, есть свои преимущества. Или вас больше привлекает выбор сэра Эстли Купера?

      Физиономия адмирала сменила морковный оттенок на королевский пурпур. Намёк на командующего эскадрой специальной службы, пустившего себе пулю в лоб после сдачи эскадры специальной службы, был слишком прозрачен.

      – Да как вы смеете?! Мальчишка…

      – Смею, ваше превосходительство, ещё как смею. Vae victis[3] – так, кажется, у Тита Ливия?

      Обернёмся назад и поинтересуемся: как вышло, что российские моряки оказался в самом логове заклятого врага? Перемирия перемириями, но война, самое жестокое русско-турецкое противостояние за последние полвека, официально ещё не закончилась. А тут – «союзники», чужая форма на русских матросах и османские редифы под командованием лейтенанта-черноморца… да что творится на этом свете?

      А между

2

В реальной истории это высказывание приписывают Уинстону Черчиллю.

3

Горе побеждённым (лат.).