Профессионал. Не ради мести. Виктор Тюрин

яйцами. Вот только ты его бил на ринге не только руками, но и ногами, словно жеребец копытами. Последний удар у тебя красивый получился. Так врезал ему ногой в грудь, что его бы точно из ринга вынесло, если бы не канаты.

      Я помнил этот случай. В зал в первый раз пришел крупный мускулистый парень, который с первой минуты повел себя неправильно. Одна его грубая шутка надо мной обошлась недалекому боксеру сломанными ребрами и разбитой головой.

      – А ты как там оказался?

      – У меня там приятель время от времени тренируется. Договорились встретиться у входа в зал, но я пришел немного раньше, вот и зашел в тот самый момент, когда ты его добил. Никогда не видел ничего подобного. Приятель мне потом сказал, что это вроде как из какой-то китайской или японской борьбы. Ты где так научился?

      – Пришлось пожить какое-то время в китайском квартале, – уклончиво ответил я, – а до этого боксом занимался.

      – Да уж, на мальчика из церковного хора ты точно не похож, – Том усмехнулся. – Тебе хоть сколько лет?

      – Пятнадцать.

      – Лейтенант сказал, что ты едешь в Майами отдыхать. Это так?

      – В общем, да. Покажешь там что и как?

      – Не волнуйся, парень. Я покажу тебе Майами так, как никто не покажет, хотя и не был дома семь лет, – тут в его глазах мелькнула грусть.

      К нам подошла официантка, достала из кармана передника блокнот и карандаш:

      – Что-нибудь будете заказывать?

      – Нет. Спасибо. Мы пойдем.

      Только вышли на улицу, как Том сказал:

      – Пива захотелось. Пошли туда. Здесь за углом есть бар.

      Мы сели в кабинке. Том заказал себе пиво, а я – сок. Начало нашего разговора было комканое и рваное, как обычно бывает у людей, которые встретились впервые в жизни, но потом мы разговорились и поняли, что у нас вполне достаточно общих тем для разговора. Неожиданно я узнал, что Том два года воевал в Европе. Когда я попросил его рассказать немного о войне, он отказался, только сказал:

      – Не хочу себе настроение портить. Поверь мне, парень: там ничего хорошего нет, только грязь, кровь и смерть.

      Вместо этого охотно рассказал о своей семье, при этом было видно по его потеплевшему взгляду, как он сильно скучает по родным людям. Узнал от него, что Том отправился воевать за океан из-за того, что сильно поругался с отцом. Причину он говорить не стал, но по тому, как при этом нелестно себя обозвал, его поступок я бы оценил народной цитатой: «отморожу уши назло бабушке». Впрочем, в то время ему не было и девятнадцати лет, только это в какой-то мере его оправдывало. Его упрямства хватило еще на четыре года после того, как он демобилизовался. Вернувшись в Америку, он вместо того, чтобы поехать домой, отправился в Лас-Вегас, где стал полицейским. Все это время он переписывался только с сестрой, так как мать умерла спустя полтора года после его отъезда, когда он еще воевал в Европе. Только вот на днях он получил от сестры письмо, в котором говорилось, что отец очень плох и, если Томас хочет застать его в живых, ему надо приехать домой как можно скорее. Затем пришла моя очередь отвечать на вопросы.