Сияние во тьме. Клайв Баркер

Во что въезжать?

      СКАЙ: Постеры, чертовы флаги на стенах. Плюшевые мишки на полках над столом. Фотографии на зеркале. Она ребенок! Ребенок, нахрен! И я спросил ее. Взял себя в руки и спросил: «Кэсси, сколько тебе лет?» Она ответила что-то в духе: «Достаточно» и заплакала, по-настоящему, но мне теперь было без разницы, я делал все, чтобы сохранять спокойствие, чтобы спросить еще раз, и спросил: «Сколько тебе лет, нахрен, Кэсси?» И она ответила: «Пятнадцать». Вот так запросто. Пятнадцать! Типа, с вызовом. Вы можете в это поверить? Она малолетка. И все это время меня дурачила! Водила за нос! Я могу показать вам чертовы электронные письма, ради бога! И она еще хочет со мной сбежать! Она вообще тронулась? Черт! Дерьмо!

      СЕБАЛЬД: Сохраняйте спокойствие, мистер Скай. Если не хотите снова надеть наручники. Просто расскажите, что случилось дальше.

      СКАЙ: Простите. Извините. Я просто… неважно. Я просто… боже, кажется, в тот момент я сорвался, понимаете? Взбесился, наверное. Схватил ее и залепил пощечину, сказал, что о ней думаю, назвал тупой мелкой сучкой, и она заплакала. Я помню, как схватил ее за руку и швырнул через кровать с такой силой, что она пролетела и упала на пол с другой стороны. А потом я разнес комнату.

      СЕБАЛЬД: Разнесли комнату. Будьте точнее, пожалуйста, для протокола.

      СКАЙ: Сорвал те постеры, знамена, разбил кулаком зеркало, отсюда эти порезы, вышиб ногой зеркало на двери, сбросил всю косметику и всю ту хрень, которая была у нее на столике, и кукол с мишками с полки, порвал книги, бумаги, все-все. (Пауза.)

      СЕБАЛЬД: Продолжайте, мистер Скай. А где она была все это время?

      СКАЙ: Она встала. Потом стояла по другую сторону кровати и кричала, чтобы я остановился. У нее был небольшой порез на лбу, и я помню, у нее все лицо было в разводах и все раскраснелось, она плакала. Но она оставалась на месте и кричала на меня. Ровно до тех пор, пока я не направился к компьютеру. Это был тот компьютер, полагаю, который ко всему этому нас привел. Он был нашей связью, понимаете? Для меня это означало одно. Для нее, думаю, другое. Но это была наша связь. Как тотем. Она бросилась на меня, когда я оторвал шнур от мышки.

      СЕБАЛЬД: Вы говорите, она на вас бросилась?

      СКАЙ: Я думаю, она пыталась защитить компьютер. Она все называла меня ублюдком. А я не ублюдок. Я был в нее влюблен. В любом случае, прежде чем она успела обогнуть кровать, я ударил ногой по принтеру, и к тому времени, когда она до меня именно добралась, я уже отодрал клавиатуру, замахнулся и ударил ее ею сбоку по голове.

      СЕБАЛЬД: Слева или справа?

      СКАЙ: Что? А, слева, над ухом. И она упала. На пол возле изножья кровати, понимаете? Она оказалась на коленях, с руками на кровати, с нее немного капала кровь на кровать, ноги она подогнула под себя.

      СЕБАЛЬД: Она еще была жива?

      СКАЙ: О да, она была жива. Но уже на меня не кричала. Просто сидела и смотрела на меня, как на собачье дерьмо, будто я был самым низким существом, что она видела в жизни. И будто еще меня боялась, понимаете? И то и другое сразу. Я видел такое только