От войны до войны. Вера Камша

нарушать нельзя.

      – Почему он согласился на эти условия? – буркнул Придд, – следовало настоять на смертельном поединке!

      – Вы бы и настояли, – вновь вскинулся на дыбы Эпинэ, – полчаса назад мы загодя мирились с позором, сейчас нам мало славы – подавай убийство!

      – Мы с кансилльером прежде всего думаем о государстве. Если Франциск Оллар умрет, его люди разбегутся, как крысы. Алва держал жизнь бастарда в своих руках и отпустил его. Это весьма похоже на измену.

      – Алва – человек Чести, – оборвал Эктора король, – вы бы подали ему руку, запятнай он себя убийством?

      Ответить Придд не успел. Победитель, как был в доспехах, поднялся на смотровую площадку и преклонил колени перед сюзереном. Королевский оруженосец торопливо снял с кэналлийца шлем. Алва тяжело дышал, иссиня-черные волосы слиплись, на смуглой щеке кровоточила ссадина. Алана неприятно резанула ироничная улыбка на точеном лице – тридцатипятилетний герцог казался не столько рыцарем, отстоявшим честь своего государя, сколько мальчишкой, гордым совершенной каверзой.

      – Вы отстояли честь Талигойи, герцог, – в голосе короля звучала неподдельная теплота.

      – Это было не так уж и трудно, – сверкнул зубами Алва.

      – Честь дороже жизни, – в устах Эрнани ритуальная фраза обрела новый смысл. Король улыбнулся и возложил на плечи победителя сверкающую сапфирами цепь.

      – Вы ее заслужили, – чопорно, словно на турнире, изрек граф фок Варзов.

      – Более чем! Мы все в долгу перед вами.

      – Благодарю моего короля и прошу разрешения вернуться на башню. – Алва больше не улыбался. – Мне кажется, следует ожидать штурма.

      – Вы что-то заметили в лагере Бездомного?

      – Нет, в его глазах. Этот человек привык оставлять последнее слово за собой.

      – Вам потребуются подкрепления?

      – Нет, государь. Мы отбились бы собственными силами, но…. Если мне будет позволено высказать свое мнение…

      – Говорите.

      – Я думаю, на этот раз Франциск нанесет удар не по внешним укреплениям, а по западной стене.

      – Почему вы так решили?

      – Оллар горд, – сдвинул брови южанин, – и умен. Если он набросится на Корявую, МОГУТ сказать, что он мстит за поражение, а западная стена уязвима. Бастарду нужна победа, он не захочет выглядеть оскорбленным гордецом.

      – Мы учтем ваше мнение, герцог. Скажите, почему вы не принимаете участие в турнирах?

      – Семейная традиция. – Рамиро грациозно, несмотря на тяжесть доспехов, поднялся с колен. – Мы не признаем турнирного оружия и не поднимаем меч на союзников. Если в Новом городе потребуется помощь, я готов привести своих людей.

      – Никакого штурма не будет. Бастард ранен, – надменно произнес Эктор Придд, – неделя покоя нам обеспечена.

      – Ранен, – согласился кэналлиец, – но не в голову. По его мнению, мы не станем ждать штурма, и именно поэтому он нападет. Лезть самому на стены ему не обязательно.

      – В любом случае помощь мне не нужна.

      – Однако прошлый раз вы едва не потеряли Червленую