Забытые: Тени на снегу. Дарья Гущина

было много.

      Очень много.

      Они двумя плотными поясами охватывали город, и жертв в ту ночь, при такой-то тесноте, тоже было очень много. И крови. И земля, осенне-тёплая, и паника… Что-то да сохранилось, втоптанное. От жертв. И от нападавших. Старая кровь умеет дать сдачи, даже если её застать врасплох. Слишком нас осталось мало.

      Ворота уже заперли. Стражник за мелкую монетку объяснил, где находится озеро, и выпустил меня через калитку, сопроводив подозрительным взглядом. Я поправила куртку и отправилась в путь. Суровые тучи. Заснеженные холмы. Призрачный горный гребет. Вязкая, проваливающаяся тропа. Сырость и льдистая крошка в мёрзлом воздухе. И с отвычки так больно глазам, так рвёт свежестью грудь… А идти, по словам стражника, отсюда – и до темноты.

      Едва острог скрылся за холмами, я остановилась, сняла сумку и сбросила куртку, с удовольствием ощущая, как от холода быстрее разогревается кровь. А потом и разулась, закатав длинные штанины до колен. И дальше пошла босиком. Чем холоднее вокруг – тем мне теплее. И тем больше силы в крови.

      К моему приходу над неподвижной водой уже плыл туман – белый, густой и совершенно обычный. Словно пар поднимался над чашкой с кипятком. И никаких голосов, полнейшая тишина. Озеро лежало в низине – длинное, вытянутое, чёрное. Чахлые кустики в белой бахроме, узкая кайма низких берегов, и ни души. Хотя крови здесь пролилось…

      Спустившись к озеру, я оставила вещи и побрела вдоль тихой воды. Окружающее молчание завораживало. Ни гомона птиц, ни шуршания мелкого зверья, ни человечьих голосов. Только безбрежная тишина, то умиротворённая, то тревожно звенящая. Бесконечные тучи. Мелкий снег. И сгустившаяся ночь.

      Пожалуй, пора – кинуть клич.

      В ту ночь в Солнцедивном пролилось много крови, и лучше собрать её здесь, подальше от чужих глаз.

      По-детски пошлёпав по ледяной воде и ощутив очередной прилив сил, я зашла в озеро по колено, окунувшись в туман. Наклонилась, коснувшись воды. Пошевелила пальцами. Задержала дыхание и длинно выдохнула, выпуская искрящуюся струю воздуха. Серебряные огоньки рассыпались по чёрной воде и соткались в несложный круговой символ.

      Я выпрямилась и улыбнулась. Идите ко мне – все, чья кровь пролилась в эту землю… Закатав рукав, я чиркнула серебристым коготком по ладони, и кровь закапала в воду. Кровь к крови – я вам, а вы мне… Говорите. Расскажите. Внимаю.

      Кровь – как вода: никогда не лжёт и хранит память о прошлом тысячелетиями. И мы видим её, как люди видят отражения в воде. Память поднимается густым туманом, свиваясь в образы, и иногда они просто показывают что-то из прежней жизни. А иногда говорят так, что не остановить.

      Расплывчатые, но узнаваемые фигуры спускались с холма одна за другой, а я первым делом смотрела в чужие глаза: болотные – пишущих, янтарные – говорящих, обычные – человеческих. И с облегчением понимала: серебристых глаз моего народа здесь нет. И небогатую дань собрали беглянки – и десятка нет. И, конечно, наследили – оставили мне нужные зацепки. Их кровь излучала силу знающих и сдавала владельца