«Уолдо», «Неприятная профессия Джонатана Хога» и другие истории. Роберт Хайнлайн

Рэмбо опять погрузился в свои внутренние переживания.

      Стивенс повернулся к Глисону и развел руками:

      – Насколько я в курсе, доктор Рэмбо прав. Возможно, и впрямь сплоховал мой отдел, но я не в состоянии обнаружить причину. Готов подать заявление об отставке.

      – Не нужна мне ваша отставка, – милостиво сказал Глисон. – Мне нужен выход из положения. На нас лежит ответственность перед обществом.

      – И перед акционерами, – вставил Харкнесс.

      – Будем чисты перед обществом – акционеры нас не потревожат, – мудро рассудил Глисон. – Так что скажете, Джимми? Есть предложения?

      Стивенс закусил губу.

      – Есть, единственное, – объявил он, – и оно мне не нравится. После этого мне одна дорога – в распространители дамских журналов.

      – Даже так? И что за предложение?

      – Мы должны посоветоваться с Уолдо.

      И куда только девалась апатия доктора Рэмбо!

      – Что? К этому шарлатану? Это же научный вопрос! На-уч-ный!

      Заныл и Харкнесс:

      – До-о-октор Стивенс! И впрямь, знаете ли…

      Глисон жестом потребовал тишины.

      – Предложение доктора Стивенса логично. Но боюсь, Джимми, что вы с ним несколько подзапоздали. Я говорил с Уолдо на прошлой неделе.

      Насколько удивился Харкнесс, настолько набычился Стивенс.

      – И даже не дали мне знать?

      – Прости, Джимми. Я просто разведал обстановку. Но без толку. Условия, которые он выставляет, для нас равнозначны конфискации.

      – Все еще дуется на нас из-за патентов Хатауэя?

      – Все еще злобу тешит.

      – Вам следовало поручить это мне, – вставил Харкнесс. – Он не имеет права так с нами поступать. Речь идет об интересах общества. Если понадобится, заплатим аванс, а вопрос о гонораре передадим в третейский суд. Пусть вынесет беспристрастное решение. Детали я улажу.

      – Не дай бог, – сухо сказал Глисон. – По-вашему, судебным решением можно заставить курицу снести яйцо?

      Харкнесс всем своим видом изобразил возмущение, но промолчал.

      А Стивенс продолжил:

      – Предположительно, есть зацепка, как подступиться к этому типу, иначе я не вылез бы с этим предложением. Я знаком с одним его другом…

      – С другом Уолдо?! Разве у него могут быть друзья?

      – Ну не друг, а что-то вроде родственника. Его детский врач. С его помощью можно бы попытаться договориться с Уолдо по-хорошему.

      Доктор Рэмбо вскочил.

      – Это переходит всяческие границы, – заявил он. – Так что вынужден просить прощения, но…

      Не дожидаясь ответа, он выскочил из комнаты, почти протаранив собой дверь.

      Глисон проводил его тревожным взглядом:

      – Джимми, чего это он так разошелся? Можно подумать, Уолдо – его личный враг.

      – Что-то в этом роде. Но дело не только в Уолдо. Вся его вселенная сейчас рушится. Последние два десятка лет, после того как Прайор пересмотрел общую теорию поля и расправился с принципом неопределенности Гейзенберга, физики держат свою