«Уолдо», «Неприятная профессия Джонатана Хога» и другие истории. Роберт Хайнлайн

у меня не мастерская, где клепают ролики для обезьян.

      «Если пробуду здесь еще хоть минуту, – сам себя молча вразумил Стивенс, – я чертовски о том пожалею». А вслух произнес:

      – Как я понял, это ваше последнее слово?

      – Можете считать, что да. Всего наилучшего, сэр. Ваш визит меня очень порадовал. Благодарю вас.

      – Прощайте. Спасибо за угощение.

      – Не стоит благодарности.

      Стивенс крутнулся в воздухе, чтобы направиться к выходу, но тут его окликнул Граймс:

      – Джимми, подожди меня в приемной.

      Как только Стивенс оказался вне пределов слышимости, Граймс повернулся к Уолдо и смерил его взглядом с головы до ног. И произнес, подчеркивая каждое слово:

      – Уолдо, я всегда знал, что ты один из самых больших поганцев на всем белом свете, но…

      – Дядя Гэс, ваши комплименты меня мало тревожат.

      – Заткнись и слушай. Я имел в виду, что ты не только самый отвратный эгоист, каких знаю, но еще и самый настоящий мошенник.

      – Что вы имеете в виду? Объясните.

      – Чушь! В проблеме, перед которой оказался этот парень, ты смыслишь не больше, чем я. Но ты воспользовался своей репутацией чудотворца, чтобы довести его до ручки. Ты же дешевка, шут гороховый и трепло, если…

      – Прекратите!

      – А ты валяй, – невозмутимо отозвался Граймс. – Накачивай себе кровяное давление. Я мешать не стану. Чем быстрее у тебя лопнут прокладки, тем лучше.

      Уолдо взял себя в руки:

      – Дядя Гэс, но с чего вы решили, что я блефую?

      – С того, что знаю тебя как облупленного. Будь у тебя возможность поставить добрый товар, ты мигом пересмотрел бы положение и прикинул, как сделать НАПЭ окорот на том, что имеешь кое-что, в чем они так позарез нуждаются. Уж тут-то ты взял бы реванш, всему свету показал бы.

      Уолдо покачал головой:

      – Дядя Гэс, вы недооцениваете, насколько меня задела та история.

      – Еще как дооцениваю! И я еще не закончил. Касательно твоей ответственности за всю нашу породу, о чем ты так мило ему натрепал. У тебя же есть голова на плечах. Ведь ты же не хуже меня знаешь, что из всех людей первым пострадаешь, случись на Земле какой-нибудь затор. И если не стремишься его предупредить, значит просто не знаешь, как это сделать.

      – А уж это-то с какой стати? Вот уж что меня не волнует. Я независим от подобных вещей. И вы об этом прекрасно знаете.

      – Ах независим? А кто сварил сталь для этих стен? Кто вырастил бычка, которым ты нынче пообедал? Ты так же независим, как пчелиная матка, и почти так же беспомощен.

      Уолдо ошеломленно захлопал глазами. А придя в себя, ответил:

      – Ну нет, дядя Гэс! Я действительно независим. У меня здесь всего запасено на несколько лет.

      – На сколько именно?

      – Ну-у-у… лет на пять.

      – А что потом? Ты мог бы прожить еще полсотни, если со снабжением все будет в порядке. Как предпочитаешь подохнуть – от голода или от жажды?

      – Вода не проблема, – призадумался