Неидеальная Чарли Тэйр. Марина Ефиминюк

этого храма старинных фолиантов! В трети из них рассказывалось о большой магической войне с Норсентом, случившейся чуть больше века назад.

      – Да, – неожиданно для себя призналась я, не отрывая взгляда от словаря.

      – Говорят, это дурная примета, – добавила она, видимо, из любопытства посмотреть на мою реакцию.

      – Люди вообще часто говорят чушь. – Я дернула плечом и кивнула: – Ты будешь переводить свою часть или мне все сделать самой?..

      Голос ректорской племянницы вернул меня в реальность, на шумный бал, где Алекс выкинул очередной фортель.

      – Слышала, парни с факультета высшей магии снова на кого-то поспорили, – злословила она. – Уверена, Александр целует эту голодранку ради выигрыша!

      – Думаете, собирается соблазнить?! – с восторгом подхватила одна из ее подружек. Странно, как не взвизгнула.

      И что-то – прости господи! – так задрали дурацкими сплетнями…

      – Эй! Гвендолен! – резко окликнула я, не в силах слушать скудоумное перешептывание.

      Она как ни в чем не бывало обернулась и даже состроила удивленный вид, будто только-только меня заметила.

      – Что тебе, Шарлотта?

      – Перестань нести в мир чушь и займись своими делами, – посоветовала я. – У тебя их всегда очень много.

      Лед в моем голосе можно было дробить в крошево и раскладывать по небьющимся бокалам, в которых на балу подавали дрянной сладкий пунш. Его пили только непуганые первокурсники. Третий год пошел, как я по незнанию попробовала, и до сих пор вспоминаю с содроганием.

      – Мне кажется, я сейчас как раз занимаюсь своими делами, – ехидно улыбнулась Гвендолен.

      – Выходит, ты считала себя подружкой Алекса, а он забыл сказать, что вы расстались? Может, записку прислал, но ты пропустила? – не обращая внимания на то, что она пошла красными пятнами, продолжала я. – Почтовую шкатулку с утра проверила?

      – Не пойму, Тэйр, тебе нравится наблюдать, как жених целует голь подзаборную?

      – Целуй он тебя, все было бы в порядке? – задала я резонный вопрос. – Так?

      – Между прочим, я за тебя переживаю, а ты всегда ведешь себя, как змеюка подколодная! – обиделась Гвендолен.

      – Стараюсь, девочки, вам соответствовать, – улыбнулась я одними губами.

      Вообще-то, с первородного языка Ос-Арэт переводилось как «змеиная башня», и название прекрасно отражало внутреннее содержание.

      – Не язык, а жало! – выругалась Гвендолен и, оскорбленная до глубины души, повернулась ко мне смелым вырезом на спине, а к подругам – расшитым жемчугом фасадом.

      Началось бурное обсуждение, но до меня не доносилось ни слова – сплетницы закрылись пологом тишины. Владей я подобным заклятием, спряталась бы в собственный кокон и от души выругалась. Природа наградила меня талантом к изучению языков, но сильно обделила магическими способностями. Унизительное интимное представление Алекса приходилось переживать с непринужденной надменностью в лице и без