До упора. Кендалл Райан

это было нечто серьезнее, чем одна лишняя рюмка. Когда закончим есть, я планирую спросить его, как и когда начнется наш маленький эксперимент, но он вдруг придвигается, откидываясь на спинку дивана, и кладет руку на подушку у меня за спиной.

      Я прыскаю от смеха.

      – Что? – Оуэн смотрит озадаченно, но руку не убирает.

      – Это твой ход? – Я хихикаю, вопросительно вскинув бровь.

      – Я таким не страдаю, ангел, и ты это знаешь. Поверь мне. – Его взгляд встречается с моим, и сквозь меня пробегает волна горячей дрожи. Кончики его пальцев поглаживают мое плечо, взгляд смягчается.

      Я понимаю, что в доме полно членов команды и их друзей. Может, сегодня ничего и не будет. Но, опять-таки, Оуэн смотрит на меня так, будто хочет съесть на десерт.

      Черт возьми. В животе у меня порхают бабочки, но я совсем не чувствую неловкости. Может быть, немного нервничаю, но при этом заинтригована.

      – Идем, – говорит он, поднимаясь с дивана.

      Оуэн подхватывает наши тарелки и пустые контейнеры, относит все на кухню.

      – У меня есть что тебе показать. Идем.

      Мы направляемся в спальню, и он закрывает дверь.

      – Садись. – Он указывает на постель.

      Я сажусь, пока он выуживает что-то из ящика комода.

      – Видишь эту шайбу? – спрашивает он, вручая ее мне.

      Киваю и кручу ее в руках. Выглядит как обыкновенная шайба.

      – Это шайба с моей первой игры в Национальной лиге. – Он садится рядом со мной.

      – Вау. Круто. – Я проворачиваю ее в руках. – Почему ты захотел показать ее мне?

      – К тому времени, как меня пригласили в профессиональную лигу, я играл уже шестнадцать лет. Я знал, как играть, знал, что мне надо делать, вот и все. Но знать не значит делать: я понял, что это совершенно разные вещи. В ту первую игру я был в ужасе. Думал, меня вырвет прямо в шлем, был уверен, что все испорчу. Мне казалось, все считают меня самозванцем.

      – Ты? – Я задыхаюсь от изумления. – Но ты всегда такой спокойный, никогда ни о чем не паришься. Ничто тебя не смущает.

      Он кивает.

      – Теперь да. Но я хочу сказать, что на это требуется время. И совершенно нормально нервничать и даже бояться, Бекка.

      Я смотрю с благодарностью, взвешивая его слова.

      – Мне потребовалось много месяцев, чтобы найти свой темп, почувствовать, что я вписываюсь в команду, и еще больше времени, чтобы научиться не падать в обморок от нервного перенапряжения на каждой игре.

      Мне кажется, я понимаю, о чем он. Это то, что происходит со мной сейчас. Это меня сейчас позвали играть в профессиональной лиге. Я благодарна ему за то, что он указал на очевидное и сделал это так прямо. И что был так добр и осторожен со мной.

      Хотя, честно говоря, меньшего я от него и не ожидала.

      Положив шайбу на постель, я прикасаюсь к его заросшей щетиной щеке.

      – Спасибо, что рассказал мне об этом.

      Он встречается со мной взглядом.

      – Вне зависимости от того, что будет дальше… черт, даже если ничего не будет… знай, что ты потрясающая просто потому, что смотришь в лицо своим