Моральное воспитание. Эмиль Дюркгейм

высокую по отношению к нам»[72]. Благодаря авторитету мы добровольно подчиняемся правилу, даже если не испытываем к его выполнению никакого внутреннего влечения. Уважением к авторитету, почтением по отношению к нему объясняется действенность моральных правил. В этом состоит их отличие от других правил, тех же технических или гигиенических. «Моральному предписанию нужно подчиняться из уважения к нему, и исключительно по этой причине. Всем тем воздействием, которое оно оказывает на воли, оно обязано исключительно облекающему его авторитету»[73], – утверждает Дюркгейм.

      В «Моральном воспитании», как и в более ранних работах, Дюркгейм делал акцент на обязательном характере моральных правил. Неудивительно, что «дух дисциплины» здесь выступает для него в качестве первого элемента морали. В качестве второго элемента в этих лекциях он рассматривает «привязанность к социальным группам». Собственно, мы находим его и в более ранних дюркгеймовских работах, например, в «Заключении» к работе «О разделении общественного труда»: «…Человек моральное существо только потому, что он живет в обществе, ибо нравственность состоит в том, чтобы быть солидарным с группой, и она изменяется вместе с этой солидарностью»[74].

      Отмеченные два элемента морали у Дюркгейма симметрично соответствуют двум аспектам, или подсистемам социальной интеграции, выделенным им ранее в «О разделении общественного труда» (1893) и особенно в «Самоубийстве» (1897): социальной регуляции, с одной стороны, и социальной солидарности – с другой. «Дух дисциплины» соответствует регуляции, а «привязанность к социальной группе» – солидарности. Аналогичным образом в «Самоубийстве» «аномия» выступает как нарушение в первой подсистеме, а «эгоизм» – как нарушение во второй[75]. Таким образом, дюркгеймовская теория морали оказывается включенной в его более широкую теорию социальной интеграции, состоящей из двух названных базовых компонентов и образующих социальную основу морали[76].

      Наконец, в «Моральном воспитании» Дюркгейм выделяет также третий основополагающий элемент морали, которого не было в его более ранних работах. Он квалифицирует его как «автономию воли» и характеризует следующим образом: «…Третий элемент морали – это ее осмысленность. Мораль состоит уже не в том, чтобы просто выполнять, даже преднамеренно, определенные действия; нужно еще, чтобы правило, предписывающее эти действия, было объектом свободного волеизъявления, т. е. было свободно принято, а это свободное принятие есть не что иное, как принятие проясненное. Именно в этом, возможно, состоит самое значительное новшество в моральном сознании современных народов…»[77].

      Третий элемент морали, по Дюркгейму, составляет отличительную черту современного сознания, которая состоит в том, что оно признает за действием социально-моральную ценность не только тогда, когда оно интенционально, т. е. «если субъект заранее представляет себе, в

72

Наст. изд. С. 143–144.

73

Наст. изд. С. 145.

74

Дюркгейм Э. О разделении общественного труда… С. 370.

75

На это соответствие впервые обратил внимание Филипп Бенар. См.: Besnard P. L’anomie, ses usages et ses fonctions… P. 72–74, 124–125.

76

Besnard P. L’anomie, ses usages et ses fonctions… P. 62–74, etc. Подробнее см.: Гофман А.Б. Солидарность или правила, Дюркгейм или Хайек?… С. 160–248; Gofman A. Durkheim’s Theory of Social Solidarity and Social Rules // The Palgrave Handbook of Altruism, Morality, and Social Solidarity: Formulating a Field of Study / ed. by V. Jeffries. N.Y.: Palgrave Macmillan, 2014. P. 45–69.

77

Наст. изд. С. 252.