Недоросль. Денис Фонвизин

сержант, Цыфиркин. Оба они приходят сюда из города. Вить от нас и город в трех верстах. По-французски и всем наукам обучает его немец Адам Адамыч Вральман. Этому по триста рубликов на год. Сажаем за стол с собою. Белье его наши бабы моют. Куда надобно – лошадь. За столом стакан вина. На ночь сальная свеча, и парик направляет наш же Фомка даром. Правду сказать, и мы им довольны, батюшка братец. Он робенка не неволит. Вить, мой батюшка, пока Митрофанушка еще в недорослях, потá[2] его и понежить; а там лет через десяток, как войдет, избави боже, в службу, всего натерпится. Как кому счастье на роду написано, братец. Из нашей же фамилии Простаковых, смотри-тка, на боку лежа, летят себе в чины[3]. Чем же плоше их Митрофанушка? Ба! да вот пожаловал кстати дорогой наш постоялец.

      Явление VII

      Те же и Правдин.

      Г-жа Простакова. Братец, друг мой! Рекомендую вам дорогого гостя нашего, господина Правдина; а вам, государь мой, рекомендую брата моего.

      Правдин. Радуюсь, сделав ваше знакомство.

      Скотинин. Хорошо, государь мой! А как по фамилии, я не дослышал.

      Правдин. Я называюсь Правдин, чтоб вы дослышали.

      Скотинин. Какой уроженец, государь мой? Где деревеньки?

      Правдин. Я родился в Москве, ежели вам то знать надобно, а деревни мои в здешнем наместничестве.

      Скотинин. А смею ли спросить, государь мой,– имени и отчества не знаю,– в деревеньках ваших водятся ли свинки?

      Г-жа Простакова. Полно, братец, о свиньях-то начинать. Поговорим-ка лучше о нашем горе. (К Правдину.) Вот, батюшка! Бог велел нам взять на свои руки девицу. Она изволит получать грамотки от дядюшек. К ней с того света дядюшки пишут. Сделай милость, мой батюшка, потрудись, прочти всем нам вслух.

      Правдин. Извините меня, сударыня. Я никогда не читаю писем без позволения тех, к кому они писаны.

      Софья. Я вас о том прошу. Вы меня тем очень одолжите.

      Правдин. Если вы приказываете. (Читает.) «Любезная племянница! Дела мои принудили меня жить несколько лет в разлуке с моими ближними; а дальность лишила меня удовольствия иметь о вас известии. Я теперь в Москве, прожив несколько лет в Сибири. Я могу служить примером, что трудами и честностию состояние свое сделать можно. Сими средствами, с помощию счастия, нажил я десять тысяч рублей доходу…»

      Скотинин и оба Простаковы. Десять тысяч!

      Правдин (читает), «…которым тебя, моя любезная племянница, тебя делаю наследницею…»

      Г-жа Простакова. Тебя наследницею!

      Простаков. Софью наследницею! Вместе.

      Скотинин. Ее наследницею!

      Г-жа Простакова (бросаясь обнимать Софью). Поздравляю, Софьюшка! Поздравляю, душа моя! Я вне себя от радости! Теперь тебе надобен жених. Я, я лучшей невесты и Митрофанушке не желаю. То-то дядюшка! То-то отец родной! Я и сама все-таки думала, что Бог его хранит, что он еще здравствует.

      Скотинин (протянув руку). Ну, сестрица, скорей же по рукам.

      Г-жа Простакова (тихо Скотинину). Постой, братец. Сперва надобно спросить ее, хочет ли еще она за тебя выйти?

      Скотинин.

2

 До тех пор.

3

 Дворяне в XVIII веке могли получать чины и звания не служа, числясь в многолетних отпусках.