Пыль, пепел, кровь и песок. Елена Версэ

v>Георгий Иванов

      1. Доводы

      Ветер ворвался в залу вместе с наступившей в итоге весной, и принес с собой тревожащие обоняние запахи нестареющей новизны. Они напоминали о безвозвратно ушедшей, не удосужившись попрощаться молодости и внезапно и надолго пришедшей ей на смену осени.

      Полутемные покои и тихий свет угля в широких лампадах под потолком навевали сонливость, Эссельс только что подошел к концу, и большая часть приториев[1] успела разойтись. Оставшиеся же поспешили расступиться. Как оказалось, весьма вовремя. Ну наконец-то!

      Высокий стройный сероглазый брюнет с немного выдающимися скулами, делающими его лицо еще более худым и аристократичным, в полном военном облачении вошел в зал уверенно и открыто, как входят хозяева к себе домой.

      Нос с едва заметной горбинкой – часто встречающаяся в их роду фамильная черта, чуть сведенные к переносице брови, идеальный, словно выбеленный мрамор профиля – с него можно чеканить монету. Одновременно и опасный, как его ручной сокол, и непредсказуемый, как выпущенная стрела. Слава Богам, что он есть у Римериана, а не у Тьерны[2]!

      Владыка сдержанно улыбнулся. Один из его старших сыновей, второй Эдэрэр[3]. На редкость красивый мальчик! Жаль, мать не видит его. Надо же, его наложница была смешанной крови, но сын получился вылитым римерианцем. О лучшем нельзя и мечтать! На давшую жизнь он походил не более, чем чистокровные притории походят на простолюдинов. От матери ему достался в наследство только характер, которому не позавидуешь, цвет волос да дерзкие искорки в глазах. Из сына со временем вышел бы идеальный властитель. Благородный и жестокий. Жаль, что Престол достанется не красавцу-воину, а Нааяру. Но последний готов к власти больше Тансиара: он сумеет удержать ашесов за Чертой[4], а ашесинку – в своей постели, тогда как Тансиару нужна только война.

      Однако, несмотря ни на что, иногда Владыке казалось, что он сам до конца не знает своих детей, чтобы с достаточной уверенностью утверждать, на что они были способны, а на что нет. Вечность слишком мала, чтобы успеть все, что хочется сделать…

      Притории, участвовавшие в Совете, как и всегда, когда к Эдэру входил сын, поспешили расступиться в стороны, пропуская военного к трону. Боялись ли они его, уважали или просто не хотели вставать на пути – этого Владыке никогда не удавалось понять до конца. А вот приторианцев понять было можно: для них Тансиар представлялся еще более загадочным и непостижимым, чем для собственного отца. Его мать, помнится, была из худородного племени, но гордости ей было не занимать. И посмотрите только, как поднялся ее отпрыск! Семя их древнего рода, семя Аскуро пробило таки себе дорогу, отвоевав сыну право быть первым среди равных!

      Тем временем не медленно и не быстро сын прошествовал через просторный холл и, застыв перед ступенями, ведущими к трону, снял шлем, откинул край синего плаща и опустился на одно колено.

      – Ты звал меня, Владыка?

      – Чиа́ро[5], хорошо, что ты пришел! Я ждал тебя, – пустив в ход одну из своих самых радушных улыбок, сказал Повелитель.

      – Поэтому я здесь, Государь, – послышался мелодичный и рассудительный голос.

      – Но тогда почему ты кланяешься мне, будто я не тот, кто подарил тебе жизнь?

      Сын встал с колен, но между его бровей появилась морщинка:

      – Отец, скажи: я все еще твой Альентэ[6]?

      – Ты чем-то недоволен, Тансиар? – предвосхитив словесную прелюдию, осведомился Вэнэнадор Аскуро.

      – Сегодня я положил в бою двух своих лучших полководцев, а ты отпускаешь взятых мною в плен ашесов? Как прикажешь это понимать?

      Сын негодовал, хоть и тщательно скрывал это. И он имел на это полное право. Пожалуй, больше, чем кто-нибудь другой. Тансиар знает, каким могуществом обладает его отец, но не боится его. Сын и сам уже многое умеет. Многое, но не все. И всей силой ему не воспользоваться. Уж он, Эдэр, об этом позаботиться. Сила Первого Воина должна служить, а не повелевать.

      – Считай это свадебным подарком твоему брату и его невесте.

      – Как прикажешь понимать твои слова? – тон Альентэ стал требовательнее. Тансиар нетерпелив, он привык командовать, но дворец – это не плац, а Владыка Римериана – не какой-нибудь солдафон, с которого можно требовать как с подчиненного. Вэнэнадор Аскуро не обязан отчитываться перед сыном, а означенный сын должен быть благодарен за то, что его ставят в известность о скором событии раньше, чем кого бы то ни было в Царстве. И нравится это Первому Воину или нет, но на сей раз Тансиару придется смириться. Политика никогда не была его сильной стороной: сын жил настоящим и не загадывал на будущее. Правители себе такого позволить не могут. Правители всегда опираются на верные мечи. Будет ли меч Первого Воина верным и дальше? Владыка должен в этом удостовериться.

      – Наша семья вскоре породнится с родом Каэно[7], только и всего.

      – Вот

1

Притории или приторианцы – знатные римериане, а также выбираемые из их числа члены Совета (Эссельса).

2

Римериан (Руайом, Царство Вечности, Вечное Царство, устар. Иммерриан, что в переводе с забытого языка дословно означает "Существующий всегда") и Тьерна – два враждующих государства, находящиеся на материке, именуемом Сантарэ.

3

Владыкой (или Эдэром, Повелителем, Государем) именовался правящий монарх Римериана, а Эдэрэром называли его старшего сына и наследника.

4

Жителей Тьерны стали называть ашесами (т. е. "пепельными") из-за цвета их волос: среди большинства тьернийцев преобладает серый или серебристый цвет.

Черта (или Стена) – граница Римериана, отделяющая его от дикарей Тьерны. Черта представляет собой огромную крепость, похожую по форме на восьмилучевую звезду, каждый луч которой заканчивается укрепленным бастионом.

5

Прозвище, данное Тансиару и ставшее его вторым именем. В переводе «темный, неясный, непонятный».

6

Альентэ (Первый Воин) – полководец. В переводе с забытого языка дословно – «держащий и ведущий».

7

Каэно – царская семья, правящая Тьерной.